Раскалённое солнце сдвинулось по небу ещё на полторы ладони, когда зоркие глаза всадника выхватили на краю плоского блюдца горизонта мглистую выпуклость. Чёрный Курган. Очир улыбнулся знакомому с детства силуэту и легонько пришпорил Кровинку. Та послушно отозвалась и ускорила шаг. Вскоре Очир уже спешивался у подножия запретного холма.
Чёрным этот курган был прозван неспроста. Когда его насыпали, и чьё тело упокоилось в этом месте, не помнили даже самые древние старцы. Однако название своё он оправдывал: на высоком земляном валу, окружённом плоскими выветренными камнями, не росло ни травинки. Зловещей проплешиной он возвышался на три человеческих роста над бесконечным травяным морем. Люди верили, что тому, кто окажется слишком близко к Чёрному Кургану, не видать больше счастья. Когда-то верил в это и Очир. Когда был глупым юнцом. Теперь он – взрослый мужчина, испытанный воин, настоящий монгол. Очир начал готовиться к ужину и ко сну.
Солнце садилось, окутывая остывающую степь в мягкие розовые тона. Кровинка неторопливо жевала травку, Очир сидел на камне у подножия кургана спиной к заходящему светилу и мечтательно смотрел в сторону дома. Когда совсем стемнело, и воздух наполнился пением сверчков, сотник пожелал своей кобылке добрых снов и лёг спать.
По ночам к Очиру часто приходили люди, убитые им во время походов. Вот и сейчас снился сон, которого он не видел уже несколько лет. Тогда Очир только стал десятником за проявленную в сражении удаль. Первым его боем в новом ранге стало взятие маленького деревянного городка в далёкой северной стране, населённой бородатыми светловолосыми людьми. Десяток Очира первым вскарабкался на невысокие стены бревенчатого укрепления. Сам десятник привычным движением срубил голову местному молодому нойону – безусому ещё юноше в нелепо сидевшем на нём островерхом золочёном шлеме. Потерявшие командира враги мигом запаниковали и бросились врассыпную. Часть из них укрылась вместе с женщинами и детьми в единственном каменном здании городка – большой белой башне с серебристым полукруглым куполом. Позже Очир узнал, что в этом доме жили местные жрецы.
Когда бойцы Очира выбили дверь в башню, навстречу им вышел старший жрец вражеского города – высокий седобородый старик в чёрном балахоне и высокой шапке. Он протягивал к Очиру руку и что-то говорил ему на своём шуршащем языке, но десятник не стал слушать. Он просто рассёк жреца пополам и вошёл в чужое святилище. Внутри было темно и дымно, визжали дети и плакали женщины, глухо бубнили длиннобородые жрецы. Лишь одна из женщин средних лет, по виду мать убитого им юного нойона – высокая и статная, в дорогом одеянии, указывала на Очира пальцем и кричала что-то угрожающее. Он убил и её. А потом приказал своим воинам разграбить святилище и спалить его дотла. Та же участь постигла и сам город со всеми жителями. Чтобы другим было неповадно сопротивляться воле великого хана.
Переводчик из местных, опасливо глядя на пожар, рассказал Очиру, что женщина прокляла его, посулив «желтолицому демону» никогда не познать счастья. На всякий случай Очир принёс тогда своим духам-хранителям в жертву годовалого бычка. Вдруг колдунья окажется могучей? Но годы шли, а с Очиром ничего плохого не происходило: он рос по службе, становился сильнее и богаче, обрастал верными друзьями и влиятельными покровителями. То ли колдовство чужеземки не работало, то ли древние духи монгольских степей оказались сильнее. А скорее всего – это лишь пустые суеверия.
Очир проснулся от тёплого дыхания лошади. Кровинка лизнула лицо хозяина и требовательно фыркнула. Солнце взошло над горизонтом уже на ладонь. Пора было двигаться в путь. Быстро собрав вещи, сотник по-молодецки впрыгнул в седло и поскакал навстречу солнечному диску, оставив Чёрный Курган за спиной. Настроение было чудесное: уже до наступления темноты он будет дома. Очиру хотелось петь. Его тягучая песня раздалась по безветренной степи на многие вёрсты, но некому было оценить её красоты. Только Кровинка изредка всхрапывала на какой-нибудь особо высокой ноте.