Я шел, наблюдая, как забавно крутят головами немцы, старательно вытягивая шеи. А глаза сами по себе сканировали окружающую местность. И в голове потихоньку прорисовывалась растаявшая в глубине веков дорога. Что радовало, так это безальтернативность виртуальной трассы. Ни разу на всем протяжении нашего движения у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что другой маршрут просто не мог существовать. Уж больно красноречиво направлял нас лес по пути наименьшего сопротивления. И я сосредоточился на оценке возвышенностей.
Незаметно лес посветлел, и мы вывалились на берег весьма обширного озера. До противоположного берега было навскидку километра четыре. И никаких следов обитания человека - на этом.
Возникла оживленная дискуссия по определению приоритетных мест поиска. За небольшим исключением таковыми постановили считать пять точек. Четыре холмика и седловинку где-то на полпути между озерами. Ну и саму гипотетическую дорогу, естественно. Взнос Хели в общее дело оказался несколько скромнее ожидаемого, потому что на мой вопрос, где бы лично она выбрала места для отдыха, наша очаровательная кобра ответила просто и емко:
- Везде,- и тут же опустилась на ближайший пенек.
Мужики в растерянности закурили, кляня себя за проявленную нечуткость по отношению к даме, а дама с чувством глубокого удовлетворения прикидывала, какие она с этого может снять дивиденды.
- Давайте подстрахуемся, - предложил я. - Сегодня забьем на приборы и двумя парами пройдем обратно, параллельно маршруту с обеих сторон. Хотелось бы иметь уверенность, что с траекторией мы не промахнулись. Берем по сто-сто пятьдесят метров в сторону, и вперед. И еще. Грибочки, Димыч, не пропускай, пожалуйста. Жареха из белых будет весьма кстати. Масло, лук и картофан лежат в котловых. Я видел. Дитер, пошли? - и мы двинулись в лес, забирая вправо.
Я решил, что лучше компания в лице Мелкого, чем Змея, вознамерившаяся избрать меня объектом для состругивания дивидендов.
Через пятнадцать минут добросовестного продирания сквозь девственный лес мне стало совершенно ясно, что конь тут не просто не валялся, а отсутствовал как природное явление в принципе. Вымучив из своих горемычных мозгов убежденного двоечника два подходящих немецких слова - "линкс" и "форвертс", я направил стопы Дитера по направлению к теперь уже очевидной дороге.
Выйдя на нее и указав немцу на манящую уютом упавшую сосну неподалеку, я уселся и закурил в ожидании нашей сладкой парочки. Через десять минут она проявилась в ста метрах дальше нас по ходу движения.
Обменявшись единодушными мнениями и бегло обобрав друг с друга лохмотья паутины и остальные прочие сучочки-веточки, мы целеустремленно посвятили остаток пути поиску боровиков. Коих и набрали в более чем достаточном количестве.
Количество восторженных эмоций, проявленных Хелей в процессе сбора лесных даров, не поддавалось описанию. Ее легкие опасения по поводу нашей квалификации грибников-экспертов были с негодованием отметены со всем пролетарским пылом как яркий пример подрывной вражеской пропаганды.
Оказавшись в лагере, Димыч, посопев, посмотрел на время и полез в пепелац за спиннингом.
- Часик покидаю. Места есть вроде. Кувшинки там... Топляки. Щуки здесь наверняка - море,- озвучил он свои телодвижения и ушел по берегу в сторону волока.
Я, поразмыслив, уразумел, что поваром мне предстоит быть сегодня по-любому, и цинично рассудил, что не использовать импортную рабочую силу в неблагодарном деле чистки грибов и овощей - просто грех и интеллигентское чистоплюйство.
В целях успешного освоения ремесла быстренько продемонстрировал новоявленным гастарбайтерам эталонную версию процесса и, убедившись, что все при деле, взял клюшку и решил с полчасика побродить по бережку.
Совсем недалеко от нас конфигурация берега позволяла предположить бывшее здесь когда-то устье невеликой речки. Может быть, ручья. А это значит, что возможная мельница - чуть выше. Да и просто... день на поиске и без поиска - моветон. Прямо не по себе как-то.
Включил прибор и побрел себе потихоньку по бережку, догоняя Димыча. Он, понятливо ухмыльнувшись, спросил:
- Что, тоже усек? - и снова отдался рыбалке.
Удивительная штука - время. Занимаясь какой-нибудь тягомотиной, просто диву даешься, как медленно оно ползет. А вот на копе, да еще с находками, к примеру, несется вскачь как пришпоренный гонцом победы породистый рысак. Я поднял голову от очередной ямки у кромки воды. Смеркалось. Пора возвращаться.
Находочка была, и приятная. Таки выцепил я на песочке у самой воды великолепную шумящую подвеску "утиные лапки". На вид - оловянистая бронза. Сохран приличный, даже три лапки из четырех - на месте. Великолепная плетенка, ориентировочно десятого-двенадцатого века. Попадались уже подобные.
Я подошел к лагерю. У воды под восторженные крики немцев Димыч дочищал увесистую щуку под три кило. Надо же, вытащил, изверг. Подойдя к ним, я прикинул время, которое мне предстоит провести со сковородкой, обжигаясь у костра, и кисло шутканул в сторону удачливого рыболова:
- Красава. Домонгол штоль? Как сохранчик?
Димыч гулко расхохотался и мстительно ответил:
- А вот будешь жарить, увидишь. А у тебя чего?
- Да так, безделушка Хеле. Потом, у костра покажу. Кстати, костер и пилка-колка дров - с тебя.
Тот кивнул, соглашаясь, и, сполоснув рыбину, направился к тенту. Мы потянулись за ним.
Готовить вкусняшки на костре - это просто. Главное - запастись всем необходимым. В первую очередь огнем, приятной компанией и терпением.
Итак. Делается обстоятельный костер. С одной его стороны на поперечину подвешивается котелок с башкой, хребтом и примерно половиной используемого мяса зазевавшейся щуки. Вода должна на два пальца покрывать ингредиенты. С другой - на угли высыпается неслабый ворох прошлогодних сосновых шишек, а сверху на них водружается тяжеленная чугунная сковорода с налитым в нее стаканом растительного масла. Пока масло калится, чугунину двигаем туда-сюда, выставляя на шишках строго по уровню горизонта. После чего в ее пышущее жаром нутро высыпаются заблаговременно нашинкованные мелкими кусочками грибы.
Главное - не забывать их вдумчиво перемешивать мастерски изготовленной Димычем из полешка аккуратной лопаточкой и не спешить хвататься за чугунную ручку голыми руками. На левой, хватательной руке, крайне желательно иметь три хэбэшных перчатки, вдетых одна в другую. Примерно через десять минут, дождавшись, когда грибочки закручинятся, выделяя сок, туда же высыпается мелко покрошенный лук в солидном количестве, а чуть позже и картошка мелкими сантиметровыми кубиками в соотношении с грибами примерно один к одному. Можно меньше. Будет еще вкуснее.
Через полчаса с момента закипания котелка уха солится, обогащается разрезанной пополам крупной луковицей и облагораживается десятком горошинок черного перца и парой лаврушек. Потом в юшке с помпой и под восторженным взглядом Хели гасится специальная березовая тлеющая головня, а после возвращения ее в костер выплескивается в варево тридцать граммов водочки (в нашем случае - "кедровки"). Все, уха готова. Снимаем ее с подвеса и ставим у костра, бочком к жару. Пусть настаивается.
Параллельно, не забывая участвовать в светской беседе, постоянно перемешиваем на сковороде грибочки и, убедившись в их скорой готовности, присаливаем по вкусу. Как только потемневшие от грибного соуса картофельные кубики созреют, сковородку можно снимать и перекладывать жареху в подходящую по объему посудину. А освободившуюся чугунину использовать для быстренького обжаривания великолепного щучьего филе.
В процессе приготовления пищи богов можно периодически причащаться "кедровкой", не позволяя однако соратникам кусочничать безвозбранно. Легкий голод просто обязан иметь место. Иначе эффект мельчает.