— Значит, вы по-прежнему не хотите открыть свое сердце вождю шайенов? — осторожно спросил Храбрый Орел. Облокотившись на локоть, он улегся на импровизированный ковер перед очагом и смотрел на пленницу поверх языков пламени. — Хотя это не имеет большого значения… У меня достаточно времени, поэтому с ответом можно не торопиться. — Мужчина отвел глаза и взглянул на танцующее пламя. — Уже много лет шайенов преследуют из-за желтого металла… Искатели золота, алчущие добычи, не дают покоя нашему народу, — продолжил он, обращаясь, скорее, к себе, хотя Бекки понимала: данные слова адресуются ей. — Наши холмы изрыты вдоль и поперек в поисках «желтого песка». Белые люди оставляют за собой кровавый след. Они даже убивают друг друга, желая заполучить золото.
Индеец взглянул на пленницу, и та почувствовали, как силы покидают ее.
— Железные кони привозят этих жадных бледнолицых на нашу землю… Когда я впервые увидел железнодорожный состав, то мне показалось, будто огромная змея ползет, извиваясь по прерии. В небе витали клубы дыма, извергаемые этим чудовищем. — На мгновение он замолчал, наклонился вперед и подбросил поленьев в огонь. — Вещь, которую бледнолицые называют поездом, очень заинтересовала шайенов. Мои воины взбирались на самые высокие холмы, желая посмотреть на железного коня, скачущего по стальным полосам. Мы вслушивались в шум, производимый им… Когда же до нас дошло, что поезд может идти только по проложенным рельсам и не смеет свернуть, мы осмелели и начали подъезжать поближе, стараясь получше его рассмотреть. — Мужчина медленно растянул губы в улыбке. — Однако мы еще никогда не подбирались так близко, как сегодня, — усмехнулся он, а затем нахмурился. — Белые слишком далеко зашли на нашу территорию, изменив наши привычки, уклад жизни, сея разрушения и упадок среди нас, — еле сдерживаясь от гнева, продолжал вождь. — Именно по этой причине мой отец вышел на тропу войны. Кто посмеет осудить его?
Храбрый Орел поднялся и подошел к Бекки. Взяв ее за руки, он поднял девушку.
— Но я, вождь своего народа, выбрал мирный путь, — мягко произнес индеец. — Именно таким образом шайенам удастся избежать полного истребления.
Мисс Вич удалось освободить руки, и она, пошатываясь от усталости и непонятного страха, сделала несколько шагов назад.
— Значит, вы считаете, что, останавливая поезда и захватывая пленников, демонстрируете тем самым свои миролюбивые намерения? — Девушка резко подняла голову. — Однако, ошибаетесь, уважаемый вождь. Начальство из форта Ларами заставит ответить вас и ваших воинов за содеянное и возьмет в плен, а затем повесит всех за похищение ни в чем не повинной женщины.
Мужчина попытался ответить, но его внимание отвлек стон сына, закричавшего во сне. Он стремительно вскочил со своего места, подбежал к мальчику и обнял его.
— Мой сын, что заставило тебя заплакать? — тихо спросил Храбрый Орел, нежно баюкая малыша, плачущего на его мощной широкой груди.
— Я плачу о маме, которой больше нет с нами, — прошептал Свистящий Лось на языке шайенов, чтобы Бекки не смогла понять. — Она бросила меня, отец, бросила, когда мне исполнился год. Неужели мать не любит меня?
— Я много раз говорил тебе, сын мой, что она хотела забрать тебя с собой, но не получила моего согласия. Когда моя жена и твоя мать выбрала возвращение к своим родителям вместо того, чтобы жить с нами, а произошло это много зим назад, когда ты был еще слишком мал и ничего не понимал, она ушла одна, — прошептал Храбрый Орел, не желая посвящать в прошлое Бекки. Воспоминание об уходе жены легло тяжким камнем не только на душу сынишки, но и на его тоже. — Место сына рядом с отцом. Разве ты недоволен своей жизнью?
— Доволен, но я же не могу запретить себе видеть сны, — пробормотал Свистящий Лось, посматривая на отца умоляющими глазами. — Когда она ушла, мне было совсем немного лет, но я помню ее… Мама приходит ко мне, протягивает руки, однако нет сил подойти к ней — что-то удерживает меня.
— Не «что-то», а кто-то. И это — твой отец, — произнес Храбрый Орел. — У тебя есть все, кроме матери. И запомни, что когда-нибудь ты сменишь меня и станешь великим вождем шайенов.
— Я не могу жить с тобой только из-за власти и славы, ожидающей в будущем, — обняв отца, пробормотал Свистящий Лось. — Я люблю тебя, папа, и хочу остаться с тобой. Как бы мне хотелось, чтобы сны о матери больше не беспокоили мою душу.