Бекки напрягала слух, стараясь понять суть разговора, довольно эмоционального. Слыша отдельные слова, девушка, однако, не смогла вникнуть в их смысл. Немного поразмыслив, она решила, что это к лучшему. В конце концов, мало ли что заставило малыша заплакать во сне.
Пленница взглянула на вход. Почему же мать ребенка не пришла успокоить свою кровиночку? С какой стати решила заночевать в другом месте?
— Сын мой, сны ведут нас к будущему, — прошептал Храбрый Орел Свистящему Лосю. — У тебя может появиться мать, которая заменит оставившую нас.
— Кто, отец? — встревожено поинтересовался мальчик. — Мне так хочется, чтобы у меня была мама. Скоро я стану воином, которого женщина с трудом сможет удержать на руках… Слишком многого, не хватает в моей жизни. Сколько раз я видел, как мамы моих друзей обнимают их, а я так и не узнал материнской любви.
— Ты должен быть терпеливым, — прошептал вождь. — А теперь, сын, послушай, о чем я хочу сказать… Когда-нибудь придет день, когда мысли о матери, оставившей тебя, забудутся. Ты будешь ходить с высоко поднятой головой, как и подобает вождю. Но не торопи время, наслаждайся им.
Ребекка продолжала наблюдать за разговаривающими. Хотя она не понимала, о чем идет речь, но чувствовала, что отец и сын делятся самым сокровенным, и даже завидовала их близости и открытости.
Девушка все больше восхищалась вождем, правда, стараясь не давать воли собственным чувствам. Ей хотелось испытывать отвращение к этому человеку, но ничего не получалось. Бороться с собой оказалось занятием не из легких — Бекки чувствовала потребность лучше узнать Храброго Орла и показать себя с лучшей стороны, чтобы понравиться этому мужчине.
Когда Свистящий Лось уснул, вождь поднялся, возвышаясь над девушкой, словно скала, молча сверля ее взглядом своих иссиня-черных глаз. Она испуганно отступила.
— Почему вы так на меня смотрите? — дрожащим прерывающимся голосом спросила она, а внутри все сжималось от желания.
Устав от бесконечных споров с этой бледнолицей, не получив ответа на вопрос о причине, которая подтолкнула его привезти ее сюда, Храбрый Орел притянул пленницу к себе.
У Бекки закружилась голова, когда мужчина запечатлел на ее губах жаркий поцелуй, но больше всего ее удивила собственная реакция — она страстно хотела этого и желала находиться в его крепких объятиях. Но лишь только мисс Вич начала уступать шайену, как тот отпустил ее.
Девушка, неловко повернувшись, едва устояла на ногах, когда вождь схватил ее за запястье. Он потащил Ребекку к выходу, а затем отвел к дальнему костру, расположенному в конце улицы.
— Вы останетесь здесь, — требовательно произнес индеец, — и будете спать на этом месте.
Бекки широко открытыми глазами уставилась на «шутника», понимая, что ее оставляют одну. Испуганно озираясь, она хотела взмолиться о пощаде, но рядом уже никого не оказалось.
Всхлипывая, девушка уселась возле огня и, обхватив плечи руками, уставилась куда-то вдаль. Небо походило на чистый черный бархат, усеянный звездами-бриллиантами. Луна висела в небе над головой несчастной пленницы подобно огромной светящейся скале, обдавая ее сгорбленную фигурку лучами серебряного цвета.
Бекки едва не задохнулась от ужаса, услышав печальный крик слева, и содрогнулась, когда огромные крылья прошелестели где-то возле ее головы.
Когда Храбрый Орел вышел из типи и направился к ней, в сердце девушки затеплилась надежда: а вдруг тот передумал? Конечно, она не горела желанием спать с ним. Ей просто не хотелось оставаться здесь одной, быть отданной во власть слепого случая и чьего-то злого умысла.
Однако надежда улетучилась, словно дым, когда вождь бросил на землю рядом с ней одеяло.
— Оно согреет вас.
Индеец повернулся и пошел к своему жилищу, его сердце бешено стучало в груди, грозя вырваться на волю. Он помнил о желании сына и его мечтах о матери, которая и не подумала бы покидать своего ребенка. Мужчина помнил об оскорблении, нанесенном ушедшей женой. Боль в груди стала невыносимой.
Просто Храбрый Орел боялся полюбить вновь.
ГЛАВА 8
Прошел день. Бекки, предоставленная самой себе, провела его в полном одиночестве, если не считать приходов Водопад, которая приносила пищу. Все время она находилась на улице, а мимо сновали жители деревни, бросая на нее любопытные взгляды.
Единственное, что скрашивало невольное уединение девушки, — это разрешение посидеть под деревом, крона которого прекрасно укрывала от лучей палящего солнца.