– Выпь, – поспешно заявила мама.
– Не-ет, мэм, то пинкет надрывается, – обернулась крестьянка.
– Кто? – Агнесс приподнялась на цыпочки, разглядывая водную гладь, над которой собиралась дымка.
– Младенчик мертвый. Какая-то гулящая утопила, а нам мучайся. Уж которую неделю пищит, спасу от него нет.
– Не пугай моего ребенка, любезная, – одернула ее мама. – Всего лишь болотная птица.
Но Агнесс не испугалась, просто задумалась. С одной стороны, родителям нужно повиноваться. Так было написано в ее букваре, а в книгах абы что не напишут.
С другой же, существо, парившее над прудом, мало чем напоминало птицу. Ни тебе клюва, ни крыльев. Даже ножек у него не было. Только голова над полупрозрачным тельцем да ручки, тонкие, как струйка пара из чайника. Нижняя часть тела терялась в белесом тумане над водой. Казалось, из тумана это созданьице и было соткано.
Между тем оно разинуло рот и самозабвенно захлюпало.
– А что ему надо?
– Как что, мисс? Вестимо, чтоб окрестили его. Мы уж и так, и эдак к преподобному подступались, а он ни в какую. Мол, не потатчик я вашему суеверию.
– Очень разумный подход, – отрезала мама. – Поспешим, Агнесс, у нас много дел.
– А сами вы? Почему сами его не окрестите? – крикнула Агнесс, едва поспевая за мамой, которая с видом разгневанной герцогини прошествовала мимо старушки.
– Да боязно как-то, мисс. А коли не уйдет, а следом увяжется? Там уж горшки перебьет, скотину взбаламутит, хоть из дому беги!
На следующий день, после урока катехизиса, Агнесс попросила у священника «Книгу общей молитвы». Там собраны все обряды англиканской церкви. А ей так хочется побольше узнать о Господе и делах Его!
Против васильковых глаз Агнесс и ее ангельской улыбки трудно было устоять. Хотя с ангельской улыбкой она в тот раз перестаралась. Преподобный Строу так расчувствовался, что подхватил девочку под мышки и поставил на стул. Добрых полчаса он втолковывал остальным ребятам, как Агнесс будет восседать на облаке и уплетать манну небесную, в то время как им, лгунам и неряхам, придется скрежетать зубами в аду. Ребята сопели и посылали праведнице недобрые взгляды. Всю неделю Агнесс дергали за косички, а мухи в ее чернильнице появлялись с завидным постоянством. Но результат того стоил. Часослов был в ее полном распоряжении.
Пряча книгу под фартучком, Агнесс в тот же вечер понеслась к Смрадному пруду. Родители опять бранились в спальне, то вполголоса, то срываясь на крик. Мама называла папу лодырем, который даже страницу без клякс переписать не может. Стоит ли дивиться, что никто не хочет его нанимать? Папа огрызался, что взял маму бесприданницей, так что ей ли его укорять.
Вряд ли ее хватятся, рассудила Агнесс.
Она подошла к самой кромке воды, стараясь не утопить в иле свои козловые башмачки – другой пары не найдется. К ее радости, давешнее существо никуда не делось. Они долго таращились друг на друга, затем девочка сказала: «Привет» – и неуверенно помахала рукой. От неожиданности созданьице расплылось в воздухе, но тут же собралось воедино и полетело к Агнесс.
– Ты моя мама! – радостно воскликнуло оно.
– Не-а, – мотнула головой Агнесс.
– Точно?
– Как я могу быть чьей-то мамой? У меня мужа нету.
– Тогда ладно. Я вот ее все жду и жду, а она не идет и не идет. А тут скучно.
– Ничего, я сейчас… Так. – Послюнявив палец, она зашелестела страницами. – Нарекаю тебя… ты мальчик или девочка?
– Почем мне знать, – пискнул голосок. – Я себя не вижу.
– Нарекаю тебя Джоном или Джоанной. Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь!.. Эй, ты тут?
Но никто не отозвался.
С тех пор Агнесс не раз видела мятущихся духов. Возможно, они встречались ей и прежде, только тогда она еще не умела их распознавать. Окружающие люди, сказать по правде, сами порою напоминали привидения. Запавшие глаза, кожа всевозможных оттенков зеленого, всклокоченные волосы – это им тоже было присуще. В свою очередь, отнюдь не все призраки казались полупрозрачными, некоторые производили впечатление материальных существ. Запутаться немудрено.