Когда одна эльфийская принцесса полюбила грязного смертного бородача, ее отец был в шоке. Эльфийский мат смертному всё равно не понять, поэтому будущего зятя он послал… за Сильмариллом, надеясь, что тот поймет намек. Но Берен оказался не слишком понятливым, но очень везучим. И наглым. Он отправился в Нарготронд, а тамошние стражи сперва стреляли и только потом спрашивали: «Кто идет?» Шел он туда, конечно, не просто так, хотя сердобольность Финрода Фелагунда, владыки Нарготронда, и была общеизвестна. Отец Берена когда-то спас Финрода, и тот подарил ему кольцо (не обручальное!), поклявшись прийти на помощь ему или его потомкам.
С порога Берен обрадовал Финрода, что пришел просить исполнить клятву. Ему, мол, приспичило жениться и нужен Сильмарил, и чем быстрее, тем лучше. Но в Нарготронде своих эльфов было мало, они еще и гостей привечали. Среди них оказались и сыновья создателя этих дивных камушков. Сильмарилов Феанор сделал всего три, зато сыновей аж семь штук, и все поклялись крошить в капусту все живое, что посмеет раскатать губу на наследие почившего папочки. Когда на Совете Берен высказался, кое-кто начал делать ставки на то, сколько ему осталось жить, но дуракам, видно, всегда везет.
Оказалось, что помощь Финрода нужна не только Берену.
– Макалаурэ, наш брат, попал в плен, мы просим Владыку Нарготронда помочь нам освободить его! Ты должен пойти с нами! – высказался один из братьев, Куруфин.
– Я поклялся отцу Берена, – возразил Финрод. – С ним и пойду!
– Давай так, – вздохнул Келегорм, ещё один сын неугомонного Феанора. – Ты идешь с нами, а он с тобой, все равно по пути! А если все получится – выполним Клятву и отдадим тебе один камень, сможешь осчастливить Тингола зятем-аданом.
Король Фелагунд согласился. Пламенные речи сыновей Феанора активизировали шило… кх-м, то есть зажгли во многих сердцах желание присоединиться к походу, и вскоре из Нарготронда двинулось огромное войско. Присоединились и войска других эльфийских королей, коих было немало, включая Фингона и Тургона, жаждущих отомстить Морготу за пафосное самоубийство Финголфина, их отца.
Так как кратчайшее расстояние между двумя точками, как известно, прямая, то решено было идти через теснины Сириона, где куковал Саурон, Правая рука Моргота, рассказывая в подробностях всем, кто забредал в его владения, сколько им жить осталось.
К удивлению многотысячного войска эльфов, ни один орк или другая тварь Моргота им не встретился до самых ворот. Врата крепости были заперты, но стрелять в эльфов никто не спешил, хотя внутри явно происходила какая-то движуха. Наконец на стене мелькнула фигура, закованая в черную броню:
– Кто вы и что вам нужно? – осторожно осведомился Саурон.
– Мы идем в Ангбанд, и ты нас не остановишь! – патетично воскликнул кто-то из эльфов.
– В Ангбанд?! Хвала Эру! – Саурон сорвал с головы шлем и, радостно размахивая им, крикнул куда-то во двор крепости: – Мы спасены!
– Я вызываю тебя на поединок в Песнях Могущества, – Финрод, хоть и был удивлен, не спешил доверять прислужнику Врага.
— Песнях? — Саурон побледнел так, что казалось вот-вот упадет в обморок. — Давайте обойдемся без песен, прошу… Шли бы вы к Мелькору, а Балкмег вас проводит!
Ворота приоткрылись, и оттуда, ворча, выскользнул здоровенный орк верхом на крупном буром варге. Оказавшись на прицеле нескольких тысяч эльфийских лучников, орк понятливо вскинул лапки вверх. Судя по морде варга, он сожалел, что не может последовать примеру своего всадника.
Теперь абсолютно безоружный Балкмег ехал впереди войска, под присмотром Владык эльфов, и на чем свет стоит костерил Саурона, устроившего ему такую подставу. Конечно, пленников захватил и доставил в Ангбанд именно он, но он ведь даже не мог предположить, к чему это приведет!
Эльфы перешептывались, недоумевая, куда делись все твари Моргота. На всем пути им не встретилось даже самого хиленького гоблина, не говоря уже о ком-то побольше. И странное дело: всякий раз, как взгляд бурого варга падал на походную арфу Финрода, зверь поджимал хвост, трясясь как припадочный и поскуливая.
Эльфы решили узнать точнее, к чему быть готовым. Поэтому прижали Балкмега, чтобы тот рассказал, что за жесть творится в Ангбанде. И он охотно рассказал.
Когда Саурон был с докладом в Ангбанде, к самым стенам крепости Тол-ин-Гаурхот притащились два подвыпивших эльфа. Балкмег, оставленный Сауроном за главного, решил их пленить, ведь в Ангбанде всегда нужны рабочие руки. Эльфы оказались милыми ребятами и покладисто позволили отобрать у них мечи и сопроводить в Темную Цитадель. Попросив лишь оставить им арфу и лютню. Доставив пленников в Ангбанд и заточив в одной из башен, Балкмег кинулся докладывать высокому начальству об успешной операции, но не тут-то было.
Никто так и не понял, где эти двое прятали столько самогона… Сначала дико взвыли варги и волколаки, потом истошно взревели драконы, а перепуганные орки и тролли бросились в рассыпную, давя друг друга. Вздрогнул на своем черном троне Мелькор, рядом, зажимая уши, стонал Саурон… Все потому, что в башне, где Балкмег запер своих пленников, оказалась невероятно хорошая акустика.
— Как-то не верится в эту историю, — задумчиво проговорил Фингон. — Не смогли справиться с двумя пленниками? И если один из них действительно Макалаурэ, то кто второй?
— Владыка послал барлогов, чтобы угомонить пленников, — со вздохом отозвался Балкмег, смахнув скупую слезу. — Но в камеру с пленниками смог зайти лишь один, остальные не выдержали такой пытки… Один из пленников укусил Готмога, когда тот попытался отобрать его лютню! К ночи у Готмога поднялся жар, и он едва не спалил казармы, а к утру он начал петь… Мелькор был вынужден отправить его на Восток, исследовать новые земли.