— Как выглядят пленники? — спросил Маэдрос, первый сын Феанора.
— Один темноволосый, немного похож на него, — орк ткнул пальцем в сторону Куруфина.
— Это точно Кано! — обрадовался четвертый сын Феанора.
— Второй с серебряными волосами, ниже и более тощий, — продолжил Балкмег. — Похоже, синда.
— Синда с лютней… — нахмурился Фелагунд. — Это же Даэрон! Придворный Менестрель Эльвэ!
— Он покинул Дориат, когда принцесса предпочла меня, — решил вставить свои пять копеек Берен.
— Мы приехали, — Балкмег придержал своего варга.
Первое, что увидели эльфы — настежь распахнутые Врата Ангбанда, и Кархарота, методично бьющегося головой в одну из створок. Увидев войско эльфов, волк замер, потом радостно взвизгнул и умчался куда-то вглубь крепости.
Стоило подъехать поближе, как слуха эльфов достигли голоса, вопившие дуэтом две песни одновременно:
— И вот пришла великая пора-а-а…
— Прощай любовь моя, проща-а-ай.
Варг Балкмега жалобно взвизгнул и театрально завалился на бок, прикинувшись трупом и совершенно отказываясь подниматься и идти внутрь крепости. Пришлось орку спешиваться.
— Смотрите! — одновременно воскликнули Амбарусса.
Все посмотрели туда, куда указывали близнецы, и увидели, как из одного из окон свесилось черное полотно, видимо, раньше бывшее простыней, на котором наспех белой краской написали единственное слово: «Сдаемся!»
Когда эльфийские Владыки вошли в тронный зал, Моргот сидел там. Корона с Сильмарилами валялась рядом, глаза покраснели, один из них странно подергивался.
Увидев вошедших, он пробормотал:
— Вы хоть представляете, как это унизительно?! Проиграть войну из-за двух пьяных менестрелей?! Хотя какие они менестрели? Они Монстры! — Он печально вздохнул. — Я не спал много веков из-за тяжести короны и боли от ран и ожогов, но они… Из-за этих двоих все полетело варгу под хвост! Тролли, орки и гоблины не могут спать! Боеспособность армии нулевая, я уже не говорю о боевом духе! Волколаки и варги пугаются даже слов «арфа», «лютня», «песня» и «менестрель»! Первые пару дней они подвывали, не умолкая, теперь даже скулить не могут! Драконы не то, что не размножаются… Глаурунг послал меня в Мандос и сбросился с вершины Тангородрима, сказав, что лучше сдохнуть и отправиться на суд к Валар, чем слушать их! Его пример вдохновил очень многих! И знаете… с его самоубийства прошло пять дней, и я поймал себя на мысли, что Суд Валар это не так страшно… Да и Чертоги Мандоса не так уж и плохи, а самое главное — в них ТИХО! Да что я вам все это рассказываю… Забирайте камни и этих двоих, а я ухожу!
— Куда? — не сдержавшись, сочувственно поинтересовался Финрод Фелагунд, единственный и неповторимый обладатель титула «Совесть и Сострадание всея Арды».
— Туда, куда Глаурунг послал, — огрызнулся Моргот и, поднявшись с трона, медленно поковылял на Запад.
Радостные сыны Феанора, оставив Берена выковыривать из короны Сильмарилы, рванули освобождать брата. Ворвавшись в башню, они увидели следующую картину:
Пол был усыпан каменными фляжками из-под гномьего самогона, которых хватило бы споить пол армии Моргота. Среди всего этого безобразия, обнявшись, сидели два эльфа. Рядом с темноволосым лежала арфа, и он временами задумчиво дергал струны пальцем босой ноги. Другой, с серебряными волосами, пытался подыгрывать ему на лютне, но получалось неважно, потому как в его свободной руке была зажата фляга.
— Кано! Мы пришли за тобой! — радостно воскликнул Майтимо.
— О-о-о, — с трудом сфокусировав взгляд на лице старшего брата, Макалаурэ хихикнул и толкнул в бок Даэрона. — Представляешь, за мной братья пришли.
— Угу, — икнув, отозвался тот. — Ко мне после прошлой фляги тоже Лютиэн приходила…
— Зачем? — глаза Макалаурэ удивленно сошлись к переносице.
— Сказать, что люби-и-ит, — протяжно вздохнул Даэрон и снова затянул: — Прощай, любовь моя проща-а-ай, о Лютиэн Тинуви-иэль…
— Кано! Это правда мы! Моргот побежден! Клятва исполнена!
Так, силами двух менестрелей был побежден Черный Враг мира и выиграна война, длившаяся не одно столетие.
Через неделю, когда Канофинвэ и Даэрон наконец протрезвели, им рассказали об их роли в спасении Средиземья. Берен, получив камень от Финрода, женился на Лютиэн и на их свадьбе гулял весь Белерианд, сам же Сильмарилл отдали гномам, наладив бесперебойные поставки их самогона. Герой Даэрон женился на племяннице Финрода. Сыновья Феанора вернулись в Валинор, преподнеся два оставшихся Сильмарила в дар Валар. Феанора выпустили, и он расщепил свои творения, и капли их света помогли Йаванне воскресить Древа. Саурон снова служил Аулэ, но еще долго пугался, если кто-то рядом начинал петь или играть на арфе и лютне. Мелькор был осужден, но, принимая во внимание явку с повинной, отбывал срок заточения в Чертогах Мандоса, наслаждаясь тишиной и чудесным борщом, который, тайком от брата, таскала ему Ниэнна, возможно, именно это и толкнуло его на путь исправления.
Все были счастливы, и только Намо все размышлял о том, как два менестреля-алкоголика умудрились обойти его мудреное проклятие и перекроить Судьбу Арды.