изящныйв применении к себе — заметил его дачный друг — я не вписываюсь внутренне в это слово — но времени было отпущено немного — они вошли в электричку и замолчали — солнце садилось — когда они приехали на полустанок, сильно похолодало — до дачи было минут пятнадцать — обычный тон Сисин оставил — он не расспрашивал — не пускался в обычные разговоры — которые строились на крутой кривизне, как бобслей — бобслейбыл иронической победой над миром — в этом мало кто понимал, живя прямо, по недостатку сил — Сисин считал, что такая позиция принадлежит сильному и бесцельному человеку — скука была его назначением — но он еще не успел соскучиться — наблюдая за неадекватностьюИХНЕГО поведения — скорее даже не рисуя карикатуры, а предоставляя ИМ ВСЕМ возможность по-уродски самовыражаться — ощущение ИХНЕЙ неадекватности выбивало его из разряда людей гораздо дальше, чем он думал — его уносило слишком далеко — он терял черты человечности, не будучи способным зацепиться ни за что — оставались мелкие формы охоты на баб как суррогат борьбы с грехом — он отдалялся и попал на заметку — но его служение было еще неясным — у него оставались иллюзии человека железного занавеса: там настоящаяжизнь — это его тормозило — отчасти спасало — ходил к иностранцам на приемы — было скучно, но, рассеянно думал он, иностранцы, связанные с его страной, особый род людей — скорее всего неполноценный — светский мир научил его конструировать ментальности по недостаточному количеству компонентов, общаться с посторонними на низком, но сильном уровне блоков — которые он с легким скрежетом вдвигал в них, как противень в духовку — он понял, что победить можно не развязностью или сломом условностей, как это делал Спиридонов — тот на приемах всех подряд величал товарищами — завзятые американские дипломаты-антисоветчики морщились, но терпели Спиридонова как невидаль — Сисин редко получал там кайф — однажды выплыло скептическое лицо Фредерика — ел устриц у него в Сочельник — познание людей на рауте было не хуже, чем в тундре — они шли от станции молча — без обычных прибауток — и Маня немного боялась — а хозяйки нет? — хозяйка была в Москве — Манька, видимо, тоже не очень любила людей — хотя трудно сказать — она еще не перебродила — все вертелось, многое было в новинку — интересно надеть новую шмотку — подстричься — отрастить волосы — на протяжении их отношений Манька отращивала волосы — когда они познакомились, Манька была довольно коротко стриженной — чего, впрочем, Сисин не помнил — Сисин подозревал за Манькой большое количество мелких, спрятанных интересов — она постоянно бегала на какие-то дни рождения — Сисину казалось, особенно позже, что это совсем невтерпеж: — сидеть часами на днях рождения — наконец, пила — втянулась в это дело — то есть без контроля — Сисин пил, не любя отключений — он пил, чтобы погулять по буфету — залезть, напившись, на крышу собственного автомобиля — потанцевать там — Манька делила людей на настоящих и говно, исходя из правильного инстинкта, но не совсем — холодно — сказала Манька — ноги замерзли — они поднялись на второй этаж — поставили чай — у меня блядь была — видишь, тапочки оставила — Сисин показал на золотые китайские тапочки Риммы Меч — Манька спокойно посмотрела на тапочки — сегодня утром — Сисин почувствовал себя дураком и стал заваривать чай — если гневливость действительно смертный грех, то Ирма заслужила свои несчастья — потому что где причина, где следствие, понять не хватает сил — не успеешь разобраться — жизнь пройдет — была ли стратегия Маньки реализована в тщательно выверенной операции, которая провалилась скорее всего по причине его бесчеловечности? — вот легкий пример объяснения — поскольку его бесчеловечность можно было бы объяснить его требовательностью — поскольку Ирма была отнюдь не последним человеком — как бы Сисин ни страдал от ее гневливости — с которой она не могла справиться — не замечая ее — она считала свои реакции скорее даже заниженными — она видела у себя не истерику, а посильный цивилизованный бунт — она считала, что сопротивляется с женской элегантностью — и он не мог не признать, что устойчивая порядочность и верность Ирмы его избаловали — он не мог, не хотел уже по-другому — Манька же этот существенный порог занижала — разговор за чаем был аккуратным — Манька осторожно направила Сисина говорить о себе, о творчестве, о Веке Пиздыи о Боге.