- Мистер, мы не можем, мы не можем этого сделать! - закричала Кайла, пытаясь повлиять на его жуткое предложение. - Мы сестры, пожалуйста, не говорите так!
- Bы отпуститe нас? Я вам не верю, - cпросила Ханна сквозь поток слез.
- Ты сможешь уйти, если это сделаешь! - сурово ответил Хершел, глядя в сторону Кайлы.
Затем он переключил свое внимание на Ханну.
- Причина, по которой я могу отпустить тебя, заключается в том, что я знаю: тот, кто совершил убийство, никому не расскажет об этом. Потому что если он это сделает, то все узнают, что он убийца. Он отправится в тюрьму. Его возненавидят родители. Послушайте, если ни одна из вас не выберет в ближайшие шестьдесят секунд, то моя подруга Мейбл, вон там, наверху, - он указал на гигантскую змею, - которая ждет, чтобы обнять вас с тех пор, как вы вошли, будет свободна, чтобы поиграть с вами ОБЕИМИ. Это зависит от вас, это может быть одна или обе...
Как только его долгожданное предложение закончилось, он расстегнул молнию. Он посмотрел на них, на их лица, застывшие в ужасе, и начал гладить себя, укрепляясь от мыслей о любом сочетании результатов. Хершел продолжал сжимать мачете в левой руке, давая им понять, что он все еще главный. Он указал на дрель, приказывая кому-то сделать ход.
- Шестьдесят... пятьдесят девять... пятьдесят восемь... пятьдесят семь...
По мере того как его обратный отсчет продолжался, давление росло; девушки смотрели друг на друга, а затем на змею. Они визжали, когда их неразвитые умы пытались рассчитать, что хуже: жить с горем от того, что прикончила самого близкого человека в мире, или быть раздавленной огромным восьмифутовым питоном? Они обе так нежно любили друг друга, и Хершел столкнул их лицом к лицу с ужасной неопределенностью.
- Тридцать... двадцать девять... двадцать восемь...
Каждые пять-десять секунд Хершел шептал:
- Сделай это, сделай это, - продолжая доставлять себе удовольствие, надеясь мотивировать одну или обеих девушек.
Он видел, как тревога усиливается с каждым тиком, который он выкрикивал; они стали бояться друг друга. Ни одна из них не была уверена, что в другой это есть. Это была не та ситуация, которую они когда-либо могли себе представить, прежде чем попасть на "Бедлам".
Внезапно Ханна бросилась вперед и схватилась за дрель, изо всех сил пытаясь даже поднять ее. Кайла посмотрела на нее так, словно ее глаза, должно быть, обманывали ее. Хрупкое запястье Ханны обмякло под тяжестью инструмента, все это было так волнующе для Хершела.
- Да, давай. ВПЕРЕД! - заорал он, когда вены на его члене вздулись.
- Ханна, нет, пожалуйста, что ты делаешь? Не надо, пожалуйста! - закричала Кайла.
Ханна отключила фоновый шум и просто попыталась сосредоточиться на неприятной задаче, на которую ее вынудили. Было достаточно трудно попытаться сделать это мысленно, хотя физически это казалось невозможным. Кайла бросилась к ней и выбила дрель из ее рук, позволив тяжелому оборудованию упасть на пол.
- Какого черта ты делаешь?! - Кайла закричала так, словно ей перерезали горло.
- Я должна... - Ханна всхлипнула.
- Правильно, ты должна это сделать, сука. Ты должна, - прошептал Хершел, продолжая надрачивать.
Ханна наклонилась и снова потянулась за дрелью, но на этот раз Кайла не позволила ей зайти так далеко. Будучи соперницей и заядлой футболисткой, она нанесла удар ногой вверх, который пришелся в область носа и рта Ханны. Здоровенное пятно крови и извергающееся массивное зеленовато-желтое самоподдерживающееся болото скопившихся соплей выплеснулось на сверло и прозрачный брезент. Бесчисленные пролитые слезы и жесткость удара создали взрывоопасную выгребную яму отвратительных телесных жидкостей.
Ханна растянулась спиной на полу, неподвижно приземлившись на задницу, она была ошеломлена.
Кайле уже было больно внутри, чувство вины грызло ее, когда она потянулась за инструментом. У Ханны никогда по-настоящему не было шанса. Хотя они были похожи генетически, Кайла была единственной из пары, кто оставался активным и постоянно укреплял свое тело. Единственный шанс, который был у Ханны, это застать ее врасплох, и этот элемент уже прошел.
Она села на живот своей все еще пошатывающейся сестры, которая была дезориентирована от неожиданного удара.
- Мне жаль, - пробормотала Кайла с мокрым от слюны морщинистым подбородком.
Когда с трудом вырвались слова, стало ясно, что извинение не изменило ее мрачных намерений. Она крепко держала дрель за скользкую ручку, но вверх ногами, нанося удары самой тяжелой частью ей в лоб.