Он был болен, но не самым больным...
Майкл Вудманси также был порочным примером ужасов в стенах института. Когда ему было всего шестнадцать, он задушил пятилетнего ребенка, жившего по соседству, содрал с него кожу и разорвал его маленький скелет. Он вел развратный дневник, который якобы был настолько ужасен, что считался непригодным для общественного чтения. Предположения и слухи указывали на то, что он съел его. Его отец был полицейским, что, вероятно, в какой-то степени помогало ему избегать подозрений. К счастью для маленького города Вунсокет, он был пойман с поличным при попытке убийства до того, как кто-либо еще умер или был съеден.
Даже в самом маленьком штате страны повсюду были темные уголки. Эти парни были всего лишь разминкой, с тех пор все стало намного хуже.
Хершел прекрасно понимал, зачем он здесь. Если бы его поймали, он бы быстро из сотрудника превратился в клиента. Он был просто исключительно хорош в хранении секретов и заметании следов, это было самым большим отличием. Это было то, что отделяло больных ублюдков, стоящих снаружи камеры, от тех, кто был заперт внутри нее. Но главный вопрос был в том, понимал ли Лоуренс, почему он там оказался?
Если бы это было только из-за зарплаты, он бы пожалел об этом выборе.
Хершел знал, что мужчина должен быть сложен определенным образом и иметь достаточно твердую мозоль, чтобы вариться на сковороде с худшими из худших. Вы не просто работаете в таком месте, как Лэдд. Каждый день, когда вы переступаете порог, часть вас умирает и уровень здравомыслия внутри всех (тех, кто был там по собственному выбору или иным образом) становится на один маленький шаг ближе к выравниванию. Названия и семантика не имели значения, у них было слишком много общего.
Лоуренсу, по крайней мере, не хватало этой мозоли; его поведение просто кричало о трусости. В тот момент, когда Хершел увидел его, он подумал, что он похож на собаку с вечно поджатым хвостом. Сегодня был интересный день, нечасто Хершелу доводилось наблюдать, как кто-то впервые встречает вырожденцев, обитающих в ветхом старом здании. Он уже провел ему быструю экскурсию и ознакомил с планировкой. Основы, которые были предоставлены каждому сотруднику независимо от его профессии.
Затем они перешли к менее обычным аспектам повседневной жизни. Он познакомил его с более популярными и сенсационными типами, которые сидели взаперти в своих темных камерах, бормоча всякую чепуху любому, кто был готов слушать. Эти темы всегда были интересными, но не такими веселыми, как другие. Хершел нашел еще более интригующими те, в которых рассказы не были забиты до смерти прессой. Неизвестное зло, которое могло бы жить по соседству, и вы бы даже никогда об этом не узнали.
Забытые и брошенные. Те немногие, кто был изгнан обществом и принужден к самому порочному одиночеству. У него был доступ ко всем причудливым мельчайшим подробностям их жизни. От самых отвратительных их злодеяний до мрачных незамеченных несправедливостей, совершенных против них. У него была информация, дающая понять, насколько преступными они были на самом деле.
В частности, один мужчина, которым он был одержим в течение некоторого времени. Его трудно было назвать сложным персонажем, но, по его мнению, ирония его истории делала его таким. Он был очарован тем, как варварские уроки жизни превратили его в ходячую бойню. Несбалансированная, пугающая картина, о которой люди забывали упомянуть в церкви, восхваляя Бога за его многочисленные прекрасные творения.
Пришло время показать ему Эдмона...
Когда они подошли к двери камеры, Хершел прислонился к холодной стене и закурил "Ньюпорт". В одной руке он держал довольно объемистую папку, а другой зажег сигарету. У Лоуренса был озадаченный вид, челюсть несколько раз подпрыгнула, прежде чем он собрался, чтобы выплюнуть свой вопрос.
- Мы можем здесь курить?
- Почему ты спрашиваешь? Ты куришь, Лоуренс? - поинтересовался Хершел.
- Ну, нет, но...
- Тогда какое тебе, блядь, дело? Делай, что я говорю, а не что я делаю, ты можешь запомнить это?
- Да, я это запомнил.