- Эй, детки! Идите сюда, быстро, - делая свою униформу полностью заметной для них.
Девушки, поняв ситуацию и увидев его полицейскую форму, послушались его. Они помнили все, чему их учили в школе в отношении полиции, а также пожарной безопасности, подчиняясь Хершелу без колебаний. Они вместе пробежали по коридору, прежде чем оказались снаружи здания.
- Послушайте, дети, в здании находится настоящий плохой человек, он стрелял в людей и убивал их. Мне нужно, чтобы вы двое остались здесь на секунду, я разверну машину и доставлю вас обеих к вашим родителям в целости и сохранности, хорошо?
Обе девушки кивнули головами и дали добро, по-видимому, напуганные обогащенной ложью, которой Хершел лакировал реальность. Когда он добрался до своего "Кадиллака", из здания все еще выходили другие люди, но, к счастью, их родителей не было. Он подскочил к обочине рядом с девушками и открыл автоматические замки на задних дверях. Он быстро открыл дверную ручку, и близнецы поспешили внутрь, туда, где, как они считали, было безопасно.
БЕДЛАМ
В отличие от нашумевшей и разрекламированной породы убийц, чья коварная улыбка красовалась на каждой обложке таблоида, у Хершела был уникальный образ действий. Ему не нравилось делать это самому; его главным желанием было просто наблюдать. Не то чтобы Хершел был брезгливым или боялся, он просто предпочитал не прикасаться к ним. В основном потому, что если он прикасался к ним, то не мог прикоснуться к себе.
Эта странная, несообразная причуда характера, безусловно, была забавной во время действия, но она также могла раздражать. Организовать медленную кончину ребенка, чтобы подрочить, как он заметил, не было элементарной задачей. Он был похож на художника, за исключением того что рисовал только себя.
Его искусство никогда не будет выставлено на всеобщее обозрение. Его болезненное воображение было ограничено замкнутыми пространствами, в которых обитал только он один. Его искусство могло проявляться только в самых темных уголках, с Мефистофелем или эквивалентными ему приспешниками рядом с ним. Где они давали ему руководство, и дыхание их шепота щекотало волосы, торчащие из его ушей.
Убийства были для него очень похожи на телевидение, но он воспринимал их как абсолютную высшую форму развлечения. Слой, который уступил место новой платформе, примерно как "Netflix" для неуравновешенных. Но, по сравнению с телевидением, ни один зритель не желает смотреть одно и то же шоу снова и снова.
Каждый раз мы жаждем новых тем. Мы хотим, чтобы они достигли еще более неудобного уровня с новыми разворачивающимися главами извращений.
Как и любой нормальный чистокровный американец, он хотел неожиданностей. Он хотел, чтобы острая проникающая мысль глубоко проникла в его нижнюю губу, полностью пронзив ее. Он был рыбой, попавшей на крючок рыболова, которой суждено было смотаться обратно, прежде чем ее выпустят, только чтобы повторить тот же процесс в ближайшем будущем. Он хотел безумия. Но это должно быть органическое безумие, а не насильственное - такое, по отношению к которому общество ведет себя так, как будто мы еще не хотим видеть; втайне они умоляют о большем. Главное отличие заключалось в том, что шоу, которым он был, никогда не выйдет в эфир. Оно будет существовать так же долго, как и он. Его путь был основан на крайней осторожности.
Фраза "в жизни нужно попробовать все" была еще более применима, когда дело касалось отнятия жизни. Дети были не совсем легким товаром... может быть, на Филиппинах или в Гондурасе они были легкой добычей, но он жил в Америке. Такого рода секретные дела, которые он проворачивал, если бы их раскрыли, привели бы его к казни, если не государством, то его узниками. Ему потребовались месяцы и годы, чтобы осуществлять похищения, оставаясь нераскрытым. Он не мог вынести, чтобы все его триумфы были похожи друг на друга.
Поскольку он мог сделать это сам, это сильно ограничивало его возможности в отношении подходов, которые он потенциально мог бы рассмотреть. Ему приходилось проявлять больше изобретательности с каждым новым убийством, иначе он был бы обречен на обыденное повторяющееся прогрессирование. Об этом он начал думать задолго до того, как увидел близнецов. Он уже обдумал множество идей, и теперь его мысли еще больше отклонялись от левого поля.
Он приобрел довольно угрюмого африканского скального питона по имени Мейбл у дилера на выставке рептилий в Брейнтри, штат Массачусетс. Дилер приложил много усилий, чтобы купить егo, но был честен в сложившейся ситуации. По-видимому, змея становилась все более агрессивной, и ее недавно возникшая проблема с отношением, в свою очередь, привела к удушью семейной собаки.