У меня челюсть упала. Вот так — натурально, некрасиво, но неизбежно. Хорошо, что я вопрос уже заранее придумала:
— И все?!
— Нет, конечно. Мы меняем этот пункт и твой график. Выходными станут понедельник и четверг. Теперь все. Можешь выдохнуть.
Происходящее было каким-то сумасшествием. Я тут вазу за семьсот штук разбила, а он… меняет договор в мою пользу? Но постепенно дошло:
— Подождите, то есть я буду работать в выходные?
— Именно, — ответил, а в глазах я видела иронию. — Чем быстрее мы его подпишем, тем меньше времени ты будешь мне должна приличную сумму.
Я закусила губу и отвела взгляд. Жаль, что соображала до сих пор с трудом, но понятным становилось многое. Нет наказания, нет долга, договор меняется в мою пользу. И малюсенькая деталька — он зачем-то хочет, чтобы я приходила в те дни, когда он дома. Зачем?
— И уволиться я могу в любой момент? — уточнила, судорожно соображая. — Даже в ближайшую субботу, но уже без долга?
— Конечно. Все остальные пункты не меняем.
Хм. Хм-м-м, я бы сказала.
— Идем в кабинет? Там болванка старого осталась, все сделаем сразу, — он направился к лестнице.
Я шла за ним, но соображала теперь немного быстрее:
— Вы ведь понимаете, что я сейчас его подпишу и сразу уволюсь? Но притом вам ровным счетом ничего не буду должна?
Александр Дмитриевич ответил, не оборачиваясь:
— Я произвожу впечатление человека, который может что-то не учесть?
— О нет, не производите! Это и напрягает. Думаю, что же не учла тогда я? Вы могли бы обязать меня долгом, но неожиданно сами же предлагаете вариант просто уйти. Сейчас внимательно прочитаю, подпишу и уволюсь. В чем же подвох?
Он открыл дверь кабинета и другой рукой подтолкнул меня внутрь, чтобы прошла первая.
— Подвох в том, что ты не уволишься.
— Почему же? Нет, зарплата здесь отличная, но я не так сильно связана, как Тимур, например. Вы снова о приоритетах?
Александр Дмитриевич на меня не смотрел. Он уже занял кресло перед компьютером и щелкал мышкой в поисках нужного файла. Я остановилась у окна, но внимательно глядела на его профиль, чтобы не пропустить ни одного слова:
— Нет, Карина. Приоритеты важны, но в данном случае роль сыграет любопытство. Тебе интересно, почему я так поступил — ты не уволишься, пока не ответишь себе на этот вопрос. Если бы я собирался тебя изнасиловать и убить — да боже мой, оглянись вокруг, я бы уже это сделал. Откопал бы и еще раз сделал, если бы только это было целью. Значит, ответ в другом. Тебя сожрет любопытство, почему я так поступаю. И по этой причине сразу ты не уволишься.
— Ого, — я пыталась говорить возмущенно, хотя в какой-то степени он был прав. — Так может, просто откроете эту тайну?
— Зачем? Прекратить игру до ее начала?
— Игру?
— Я исправил, перевожу на принтер. Возьми и прочитай.
Техника на тумбе зашумела, выводя распечатанные листы. Я подхватила и пробежала глазами по строчкам. Никакого обмана не обнаружила. Он исправил пункт о графике работы и материальной ответственности — теперь на мне повиснет долг только при умышленном причинения вреда. А доказательство умышленности ложится на работодателя. То есть я тут или в истерике на глазах у свидетелей крушить что-то начну, или камеры заснимут, как я с хитрой рожей ножницами простыни полосую, но никакие случайности к финансовым обязательствам меня не приведут. Пожала плечами и подписала. Сказала притом тихо — больше для самой себя:
— До субботы еще есть время подумать. А пока, — я выпрямилась и передала бумаги начальнику, — пойду уберу осколки и домой.
Он подписал не глядя. Смотрел почему-то на мое лицо.
— Я сегодня без ужина остался. Может, перекусим где-нибудь вместе?
А вот это уже совсем странно. Я уже успокоилась и стала самой собой. Потому шагнула к столу и немного наклонилась — даже взгляд прямой выдержала:
— Нет, благодарю. Александр Дмитриевич, я бы сразу на берегу хотела уточнить пару моментов — исключительно для того, чтобы между нами не возникло недопонимания. Я замужем. А это означает, что я не буду ужинать с другими мужчинами. Я вообще ничего такого двусмысленного с другими мужчинами делать не буду.
— У замужних с аппетитом беда? — он немного приподнял бровь и улыбнулся лукаво. — Или замужние совсем жить перестают? Еще скажи, что у замужних не бывает любовников — я даже в беду с аппетитом быстрее поверю.