— Ну-ка цыц! — осек Лёхобрат, но тоже со смехом. — Ты очень неправа на мой счет!
Я издевательски протянула:
— Тогда расскажи скорее!
— Не могу! Это наши семейные дела, вот. — Он с унылым видом уставился в кружку. — А ты мне кто? Никто! Так что сиди и ничего не знай дальше.
— Ну надо же! То меня в эти семейные дела через силу втягивают, а то я вдруг посторонняя. Ты бы хоть какими сигнальными огнями путь указывал, чтобы я издали ориентировалась.
Он посмотрел на меня исподлобья с уже повеселевшим прищуром:
— А ведь и правда. Мою маленькую семейную проблемку ты могла бы помочь уладить…
— Нет-нет! — закричала я и вскинула руки. — Все! Мне уже неинтересно! Даже не вздумай продолжать.
Лёша насупился и сидел надутый, пока все же не явился его брат. Я сразу немного напряглась, но очень не хотелось это показать — я ничего ужасного не сделала. Да и в доме задержалась, можно сказать, в результате насильственных действий. Потому выпрямилась и сказала как можно спокойнее:
— Александр Дмитриевич, здравствуйте! Сделать вам чай?
Он был снова одет не в деловой костюм. Но хоть не как вчера — меня тот образ вообще с ног сшибал. Обычные джинсы и дизайнерская футболка. Начальник как-то устало потер шею и рухнул на стул рядом с братом.
— Привет, Карина. Да, от чая не откажусь. Привет, родственничек. Я вот дал себе слово вообще ничего не бояться, но ваша дружба меня пугает. Что опять случилось? — он повернулся к Алексею.
Тот вмиг ожил, встрепенулся, перышки расправил и заголосил:
— Наша маманька зверствует! Как вообще с ней сладить? Вот я с каждым могу, а с ней — никак. Может, я приемный?
Александр ответил ему без паузы:
— Ты — да, я в этом никогда не сомневался. Зверствует? Никогда не замечал.
— Так это ты не замечал! Потому что ты у нас избранный, типа Нео в Матрице. Короче, беда у меня случилась. Помоги, братюля, братишечка любимый, никого у меня, кроме тебя, не осталось на всем белом свете!
Я пододвинула боссу кружку, а сама с улыбкой слушала их разговор. Меня никто и не думал прогонять, а было интересно. Я будто оказалась в центре самой неформальной обстановки, где вся подноготная наружу выходит. Например, Лёшка с братом вел себя очень типично для себя — постоянно юморил и быстро балаболил. А вот Александр Дмитриевич выглядел так, словно готовился к удару по затылку — напряженное ожидание любого варианта развития событий. И не переспрашивал, не уточнял, не торопил, только ждал терпеливо, когда его уже огреют. И Лёха оправдывал наши общие ожидания:
— Короче, она говорит мне — раз я Леночку до разрыва довел, то типа сам виноват. А я разве Леночку доводил? Нет, ты спроси меня — доводил?
Александр Дмитриевич спросил о другом:
— Кто есть Леночка?
Лёха широким жестом молча представил меня, я только хмыкнула. Босс кивнул, разрешая продолжать.
— Так вот, маманька и говорит, что Леночка прекрасной была — умница, красавица…
— Красавица? — перебила я. — Мы же с ней только по телефону общались!
— Да брось! Ей любая красавица, кто хотя бы потенциально может меня на себе женить и внуков выносить. Не сбивай, Каринка, я и без того очкую. И говорит, типа или Леночку возвращай, или другую ищи. Можно даже Мариночку или, свят-свят-свят, на худой конец Изольдочку. А на моем худом конце ни Мариночка, ни Изольдочка не задерживаются. Ну, я слезу пустил и отвечаю, мол, не могу пока, по Леночке страдаю. И тогда маманька — долгих лет ей жизни — заявляет, что финансирование приостановлено, пока я ей любую невестушку не предъявлю. И пока невестушка на горизонте будет маячить, то будет мне и финансирование. Как эта ультимативная женщина могла породить на свет такого няшеньку, как я?
Последний вопрос был явно риторическим. Александр Дмитриевич нахмурился и спросил:
— Допустим. Я-то здесь при чем? Вот тебе Леночка, — он почти в точности повторил жест брата, — договаривайся с ней.
— Так Леночка наша занудочка! — возвестил яростно Леша. — Отказывается помогать! Прикажи ей! Ты же тут феодал! Хоть что-то ты от маманьки унаследовал — тоже ультиматум поставь: ты или моему любимому брату помогаешь, милая Карина, или ищи себе другого симпатягу!
— Эй! — ожила я. — Да ты спятил! Я уже десять раз пожалела, что помогла тебе!
Но когда я увидела взгляд Александра Дмитриевича, то поняла — он потакать брату не намерен. Или не очень феодал. Или наверняка знает, что при таком ультиматуме я побегу скорее искать другого симпатягу, чем продолжу дурить бедной женщине голову. Пододвинул мне кружку: