— Для подобных ситуаций существуют соответствующие протоколы поведения.
— Согласно чертовым новостям, полиция находится на месте уже больше часа. Дайте мне две минуты с этим ублюдком Абано, и я выкуплю свободу Софии.
Она наклоняется вперед.
— Это не для протокола и в качестве одолжения вашему брату Себастьяну, так что пусть это останется между нами.
— Выкладывайте, — рычу я. — Если София все еще в опасности, я хочу быть там. Я знаю, что могу урезонить этого человека. За деньги можно купить все. У Абано есть цена, и я ее заплачу.
— Он готов отпустить ее, но она не уйдет
— Это чушь собачья, — я отступаю назад. — Вы гребаная лгунья.
— Осторожнее, — она поднимает руку в воздух между нами.
— Если бы он дал ей шанс выйти оттуда живой, она бы это сделала.
— Она этого не сделает, потому что с ними там ребенок. Абано похитил пятилетнего ребенка во Флориде. Этот маленький мальчик – причина, по которой София не выходит.
***
Я опускаю голову на руки. Меня не должно удивлять, что она готова рискнуть собственной жизнью, чтобы спасти ребенка, которого не знает. Я бы не ожидал от нее меньшего, но хочу, чтобы она ушла оттуда. Я хочу, чтобы она была в безопасности и вернулась в мои объятия.
— Она выберется из этого, Ник, — Роберт садится рядом со мной. — Она на пороге хороших событий. Судьба не отнимет этого у нее. В ее жизни слишком много хорошего.
— Расскажите мне о ней, — я стараюсь говорить ровным тоном. Ее родители ничего не знают о ребенке, который заперт там вместе с Софией. Не хочу увеличивать их бремя, говоря им, что она осталась, чтобы защитить его. — Я хочу узнать о ней побольше.
— Ты уже знаешь, что она играет на пианино, — он постукивает кончиками пальцев по колену. — Она чертовски хороша.
— Это лучшее, что я когда-либо слышал, сэр.
— Боб, — он опускает взгляд. — Называй меня Боб.
Я буду. Надеюсь, что еще много лет.
— У меня дома есть пианино. Иногда она играет для меня.
— Я завидую, — он усмехается. — Я скучаю по ее игре. Может быть, пока мы здесь, мы могли бы зайти, и она даст нам частный концерт.
— Ей бы это понравилось, — я верю, что это было бы так. Она рассказала мне лишь кое-какие подробности о своих отношениях с родителями. Я не настаивал, потому что не видел в этом необходимости.
— Я знаю, что она любит тебя, — что-то промелькнуло на мгновение в выражении его лица, но исчезло прежде, чем я смог это прочитать. — Я всегда надеялся, что моя маленькая девочка найдет мужчину, который будет любить ее так же сильно, как я. Сегодня ты это доказал.
Мои глаза наполняются слезами. Бог не собирается дарить мне этот момент, чтобы украсть его у меня на следующем вдохе. Софии нужно выбраться, чтобы однажды я мог попросить у этого мужчины ее руки. Я хочу быть частью этой семьи. Хочу, чтобы София была частью моей. Я еще не звонил своим родителям. Я дважды разговаривал со своей мамой, оба раза она сказала мне, что поставит свечу и помолится за Софию. Она сказала мне, что уже любит ее, так как люблю я.
— Я люблю ее, — говорю я, всхлипывая. — Никогда не перестану.
Он наклоняется, чтобы обнять меня. Хрупкими руками он гладит меня по спине, когда снова и снова говорит мне, что все будет хорошо. Я верю ему. Моя София вернется ко мне. Она должна.
Глава 33
София
— Пожалуйста, пожалуйста, будьте с ним осторожны, — говорю я врачу скорой помощи, который баюкает Элроя на руках. — У него жар, и он слаб.
Мужчина кивает и направляется к открытой двери машины скорой помощи. На улице почти темно, но я отчетливо различаю количество полицейских машин, скорой помощи и пожарных машин, собравшихся на этой тихой улице.
Мой план был рискованным, но он сработал. Когда курьер позвонил, чтобы его впустили, я вручила Франко деньги. Он просмотрел их, прежде чем обменять на детский ибупрофен. Парень, который доставлял товар, пересчитал их, а затем пожаловался, что не хватает доллара. Я полезла в сумочку, вытащила доллар, на котором написала записку, пока Франко говорил по телефону, оформляя заказ, подбежала с ним к двери и сунула банкноту прямо в ладонь курьеру.
Затем я помолилась. Я молилась, чтобы он увидел записку, которую я написала на обороте. Она была настолько подробной, насколько я смогла за те несколько мгновений, что у меня были на ее написание.
Я знала, что велика вероятность того, что банкнота будет передана кому-то другому до того, как чернила будут замечены, поэтому я написала свое имя, дату, адрес здания, который запомнила, когда мы только вошли, а также имя и возраст Элроя. Я успела нацарапать слова «его похитили из Флориды» до того, как Франко закончил разговор.
— Тебе нужно поехать в больницу, София.
Я поворачиваюсь на голос мужчины-детектива. Он был одним из первых, кого я увидела, когда выносила Элроя из здания. Он подбежал ко мне и забрал плачущего мальчика из моих рук. Я была благодарна, рухнув на землю у его ног в слезах, прежде чем другой мужчина поднял меня и отвел в безопасное место. Все было как в тумане. Все, что я знала в тот момент, это то, что мы в безопасности, и полицейские направляются в здание, чтобы арестовать Франко.
— Я должна позвонить, — я оглядываю улицу. — Мне нужно позвонить своему парню. Мои родители, должно быть, ужасно волнуются.
— Они все ждут тебя в больнице, — мужчина указывает в сторону машины скорой помощи. — Я поеду вместе с тобой и возьму твои предварительные показания.
Я опускаю взгляд на свои трясущиеся руки.
— Я хочу поблагодарить тех, кто разговаривал с Франко по телефону. Они заставили его согласиться отпустить нас.
— Когда все уляжется, я сам тебя представлю, — он обнимает меня за плечи. — Мы можем побеспокоиться об этом в другой раз. Прямо сейчас нам нужно, чтобы тебя осмотрели.
— Я в порядке, — я покачиваюсь на каблуках. — Я беспокоюсь об Элрое. Я следовала инструкциям на бутылочке ибупрофена. Я дала ему именно то, что там было написано, но он все еще был таким горячим.
— Ты хорошо о нем позаботилась, София.
У меня дрожат руки.
— Он был сбит с толку. Я пыталась успокоить его.
— Ты все сделала правильно.
— Я не хотела, чтобы он причинял боль Элрою, — я с трудом сглатываю. — Я хотела, чтобы он снова увидел свою маму.