— Я не думаю, что это хорошая идея, Николас. То, что было между нами, закончилось. Мы не можем вернуть все назад.
Он подходит ближе, чтобы пропустить официанта с подносом, уставленным бокалами шампанского.
— Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я облажался и признаю это, но хочу все исправить.
Я не знаю как. Дело не в том, что не могу простить ему то, что он сказал. Слова есть слова, и иногда боль, которую они причиняют, глубока, но я всегда была способна забыть все, что сказал мне в гневе кто-то, кто мне дорог.
С чем не могу смириться, так это с тем фактом, что он верил, что я ответственна за утечку его книги.
— Я не думаю, что это возможно, — шепчу я. — Ты меня даже не знаешь.
— Я знаю себя, — возражает он. — Я знаю, что чувствовал себя незащищенным и уязвимым. Знаю, что набросился на тебя, не задумываясь о том, кто ты такая. Я сразу же пожалел о том, что сказал тебе, София. Я знал, что совершил ошибку, еще до того, как покинул это место.
Я оглядываю комнату.
— Я не думаю, что мы сможем вернуть все как было.
— А ты хочешь?
— Хочу ли я? — отвечаю как попугай. — Что это значит? — спрашиваю.
Рукой он касается моего предплечья.
— Ты хочешь попытаться восстановить это? Ты готова дать мне еще один шанс?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — честно говорю я. — Я думала, то, что у нас было, было особенным. Я многое чувствовала, когда мы были вместе. Теперь я чувствую себя разочарованной и озлобленной.
— София, — я слышу, низкий голос, произнесенный у меня за спиной. — Иди сюда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
— Я нужна Габриэлю, — я не смотрю на Николаса. — Мне нужно идти.
— Я буду ждать у двери в полночь. Я уже говорил тебе раньше, что мне нужно всего тридцать минут, София. Дай мне это.
Я оглядываюсь через плечо туда, где Габриэль стоит рядом с женщиной, которую я не сразу узнаю. Когда я оборачиваюсь, Николас смотрит на меня сверху вниз.
— Я выпью с тобой, Николас. Ты можешь высказаться и тогда все будет кончено.
На его идеальных губах появляется улыбка.
— Я буду считать каждую секунду до полуночи.
Я тоже. Через три часа я буду сидеть лицом к лицу с человеком, который разбил мне сердце.
Глава 12
Николас
На данный момент для меня это вопрос жизни и смерти. У меня есть один шанс убедить Софию, что я тот мужчина, который ей нужен. Я наблюдал за ней всю ночь. Она уверенно продвигалась сквозь толпу, разговаривая с бесчисленным количеством людей. Ее взгляд ни на секунду не отрывался от лица человека, с которым она вела беседу. София не торопилась, улыбалась, смеялась, а затем, в конце вечера, произнесла красноречивую, непринужденную речь о том, что мода значит для ее.
Если и были какие-то сомнения в том, что я был влюблен в нее до сегодняшнего вечера, то они исчезли.
Она — та девушка, которую я хочу видеть в своей жизни. Она — все, что мне нужно, и даже больше.
Теперь все, что мне необходимо сделать, это заставить ее понять, что я не тот мужчина, который стоял перед ней в одном из приватных залов этого ресторана несколько недель назад. Я не тот, который выплюнул слова, наполненные ненавистью.
— Твои тридцать минут начинаются прямо сейчас, Николас, — она бросает взгляд на свои часы.
— Они начнутся после того, как мы закажем выпивку, — я толкаю дверь ресторана, чтобы позволить ей выйти на тротуар. Большинство посетителей вечеринки уже разошлись, но несколько человек еще задержались, чтобы насладиться бесплатными напитками и едой, заказанными «Фостер Энтерпрайзис».
— Я устанавливаю правила, — София бросает на меня взгляд через плечо. — Я говорю, что твое время начинается прямо сейчас.
Я не спорю. Я увидел нерешительность на ее лице, когда поймал ее взгляд без пяти минут полночь. Я думал, что София под каким-нибудь предлогом уйдет, хотя, если бы она попыталась это сделать, я бы не молчал.
— Хорошо, — я кладу руку ей на поясницу, чтобы повести вниз по улице. — Мы идем вон в тот бар. Он принадлежит моему другу.
Это не должно было произвести на нее впечатление. Это также не предупреждение. Владелица — женщина, вдвое старше меня, которая близко дружит с моей матерью. Я не хочу, чтобы София задавала вопросы насчет объятий, которые я получу, когда войду в дверь.
Это происходит как по команде. Ширли Бартлетт бросается ко мне в тот момент, когда мы с Софией входим через неприметную стеклянную дверь маленького заведения. Это было значимым местом в окрестностях в течение многих лет. Тут же я сделал свой первый глоток дешевого виски, который обжег мне горло. В то время мне было пятнадцать, и воспоминание о том дне, когда я сидел рядом с отцом в баре, сейчас так же живо, как и тогда.