— Ты дорожишь этим.
— Ценой своей жизни, — он сжимает ладонь в кулак. — Мне не терпелось отдать его, поэтому я пошел к ней домой.
Я тяжело сглотнула.
— Что случилось?
Он тяжело выдыхает.
— Входная дверь была не заперта. Я позвал, но никто не ответил, и я вошел.
Я хочу остановить его, потому что не могу представить себе весь ужас того, чему он, должно быть, стал свидетелем в том доме.
— Ты был там, когда он…
— Нет, — он слегка качает головой. — Я услышал шаги на верхнем этаже, поэтому поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я видел, как ее сестра упала в обморок с телефоном в руке.
— Что насчет Бриэллы?
Он смотрит через мое плечо туда, где, должно быть, находится Ширли.
— Я зашел в ее комнату. Она уже была мертва.
— Мне так жаль, — слезы наворачиваются у меня на глаза.
— Я увидел записку в ее руке.
Боже. О, Боже.
— Я взял ее, София, — он опирается локтями на стол. — Я взял ее у нее из рук и, услышав приближающийся вой сирен, ушел. Я, бл*ть, оставил ее и нашего ребенка там, на этой кровати, совсем одних.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, — рукой он касается моей шеи, когда помогает мне надеть пальто. — Я не планировал рассказывать тебе ничего из этого сегодня вечером. Это просто вырвалось наружу.
Я в этом не сомневалась. Это было грубо и непродуманно. Тот факт, что его руки все еще дрожат, является доказательством этого.
— Я знаю, Николас.
— Никто, кроме тебя, не знает, что я был в доме.
— Ты не сказал своим родителям или полиции? — я бросаю взгляд на Ширли. Бар закрыт, и она ждет, пока мы вдвоем уйдем, прежде чем она закроется. Я вижу нетерпение на ее лице.
— Никому, — он застегивает пиджак. — Тогда я был в шоке. К тому времени, когда я смог сформулировать связную мысль, я не хотел бередить рану.
— Значит ты все это время носил все в себе? — я не могу не испытывать сочувствия по этому поводу. Одно дело потерять того, кого любишь. Совсем другое — быть свидетелем безжизненного тела любимого человека и последствий убийства такого масштаба.
— Я ходил на терапию после колледжа. Там я кое с чем разобрался. Мое писательство помогло.
Он пишет о смерти. Теперь для меня это имеет больше смысла.
— Я не могу представить, чтобы мне пришлось пройти через что-то подобное.
— Это в корне меняет человека, — Николас берет со стола мой клатч и протягивает его мне. — Ты должен бороться, чтобы снова обрести себя.
Он сражался. А сейчас здесь, обнажает себя передо мной.
— Ты дала мне больше тридцати минут, — Николас берет меня за руку и проводит пальцами вверх по запястью к краю моих часов. — Спасибо тебе за это.
Мои внутренности трепещут. Не могу сказать, из-за дешевого вина это или из-за его прикосновений.
— Не за что.
— Могу я получить еще тридцать минут как-нибудь в этом году?
Я пытаюсь сдержать улыбку, но это бесполезно.
— Думаю, могу вписать тебя в расписание в понедельник вечером.
— В понедельник, то есть через три дня? — он удивленно приподнимает брови. — Ты серьезно?
— Встретимся здесь в семь вечера в понедельник.
— Я буду здесь в шесть.
Я смеюсь.
— Ты нетерпелив.
— Ты чертовски права, — он подносит мою руку к своим губам, нежно целуя мою ладонь. — Я увижусь с самой невероятной женщиной в мире в понедельник в семь. Жизнь не может стать еще лучше, чем сейчас.
Глава 14
София
— Ты думаешь, прощение — это добродетельность, Денс?
Она замирает на месте.
— Думаю, да. А что?
Я смотрю на стену детской, над которой она работала для малыша Фири. Сегодня Кейденс покрасила ее в бледно-голубой цвет. На прошлой неделе она говорила, что будет зеленый.
— Вчера вечером я разговаривала с Николасом. Он через многое прошел в своей жизни. И я постоянно думаю о том, чтобы простить его.
— Ты уже простила его несколько недель назад, София, — подруга носком туфли отодвигает закрытую банку с краской. — Ты была напугана. Это совсем не то же самое, что непрощение.
Она права. Я действительно простила его, даже если не была готова признаться в этом самой себе. Я знаю, что он выплюнул эти слова, потому что был зол. Однако это не оправдывает тот факт, что он решил это сделать.
— Что, если я дам ему шанс, и когда вдруг что-то пойдет не так он снова в этом обвинит меня?