Она осторожно сняла шляпу, прежде чем подчиниться. Опускаясь на одеяло, Марианна не сводила с него пристального взгляда. Присоединившись к ней, он уставился вниз, его глаза изучали ее почти с благоговением, как ей показалось. Дариус определенно знал, как побудить ее, потому что выполнить его приказ было легко.
Она увидела, как ее глаза отразились в его темных глазах, и это отражение было хорошо видно, когда он опускался. Он начал с ее губ. Неторопливо работая, он провел зубами по ее губам и языку, нежно задевая и втягивая их в свой рот. Он прикусил ее подбородок. Его твердое тело прижалось к ее боку, затем повернуло ее лицом к себе, стараясь удерживать ровно с головы до ног.
Они неплохо смотрятся вместе, подумала она.
Через некоторое время он отстранился и снова уставился на нее, сосредоточившись на лице девушки. Нет, над ее лицом. Он снова наклонился, поцеловал в волосы Марианны и вдохнул. Она знала, что сделает все, о чем бы он ее ни попросил.
— Распустите свои волосы ради меня.
Она попыталась сесть, и он быстро пришел на помощь. Затем жадно наблюдал, как она вынимает заколки, скреплявшие ее волосы. Дариус вздохнул как раз перед тем, как она выпустила последнюю шпильку, ее темные локоны ниспадали занавесом вокруг лица. Он выглядел счастливым, наблюдая за происходящим.
Протянув руку, он приподнял локон и поднес его к носу. Его лицо было так близко, что она почувствовала, как дыхание вырывается из нее и переходит в него. Теплые губы прижались к ней почти отчаянно, ища глубокого проникновения. Его бархатный язык проник в нее, когда он снова прижал ее к пледу.
Взяв в пригоршни ее волосы, он вдохнул их аромат, снова прижимаясь к ней всем весом.
— Я представлял Вас такой, с великолепными распущенными волосами, лежащей в нашей постели и ждущей меня. — Его рот переместился к ее шее, касаясь впадинок нежными губами и зубами. — Расстегните верх своего платья. Я хочу видеть Вас, Марианна.
Она не колебалась. Ее пальцы быстро взялись за шейный платок и расстегнули жакет. Дариус помог в этом. Распахнув лиф ее платья, он увидел, как ее груди вздымаются над соблазнительным корсетом из французского шелка. Тот, который он выбрал для нее. Она знала, что он думал о том, как она наденет эту одежду на свою кожу. Он также увидел жемчуга, которые подарил ей, и застыл. Прерывистый вдох, а затем еще один, более контролируемый, медленно вырвался из него, как будто ему нужно было контролировать свою реакцию.
— Вы надели их. — Целуя верхушки ее грудей, промурлыкал он, исследуя каждый неприкрытый сантиметр блуждающими, но решительными губами. Он даже поцеловал жемчужное распятие в рамке у нее на шее. У него были мягкие губы.
— Беллиссима, такая красивая.
Ей очень понравились его итальянские словечки. Когда Дариус говорил ей что-то по-итальянски, его слова звучали более интимно, и она чувствовала себя обожаемой. Но его следующий шаг был смелым, по-своему доминантным. Закинув одну руку за голову, другой он залез под юбку и поднял ногу. Она напряглась и покачала головой. Он просто улыбнулся и продолжил движение, поднимаясь к верхней части ее бедра. Его рука скользнула внутрь, к ее лону.
— Откройтесь мне, Марианна. Вы хотите этого. Хотите, чтобы я прикоснулся к Вам. Не бойтесь, Белла («красавица» на итальянском). Я хочу чувствовать Вас... И значит, что Вы тоже.
Издав стон, она повиновалась, раздвигая ноги. Девушка быстро поддалась дрожи, когда его рука обожгла ее бедро.
— Ваша кожа такая гладкая, как шелк, покрывающий Вас, — пробормотал он.
Держа ее за затылок, он заставил ее посмотреть на него снизу вверх. Его длинные, изящные пальцы двинулись дальше, зарываясь между еще большим количеством шелкового нижнего белья к вершинке между ее ног.
О Боже! Он собирается дотронуться до меня... там.
Ее ноги затекли, и она попыталась сомкнуть их, но Дариус не позволил. Его прикосновение было твердым, когда его решительные пальцы нашли ее центр и зарылись в короткие завитки, покрывавшие ее киску.
У нее перехватило дыхание от ощущения его руки, ласкающей ее.
Его пальцы надавили немного сильнее, и от этого давления складочки ее раздвинулись. Те обжигающе горячие врата входа, которые он искал. Они горели так же, как и его глаза, требуя от нее полной капитуляции. Один палец продвинулся вперед остальных, вдавливаясь еще глубже, и проник внутрь.
Марианна сильно дернулась, когда он вторгся в нее, и издала низкий горловой стон. Он был внутри ее тела своим пальцем!
— Шшш, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе. — Все хорошо, — промурлыкал он ей в губы, поглаживая пальцем ее скользкую киску, зависая всего в миллиметре от ее лица.
Марианна не смогла сдержать вырвавшийся крик. Дариус был так близок и властен, что она ничего не могла сделать, кроме как уступить ему. Но это было то, чего они оба добивались, не так ли? У каждого из них была своя роль. Он будет доминировать. Она — подчиняться. Таким образом, оба получили бы то, чего хотели и в чем нуждались.
Тело Марианны отреагировало единственным доступным ему способом.
Когда Дариус почувствовал ее влажность, он приподнял брови.
— Ты влажная для меня... и такая мягкая. — Его губы коснулись ее губ. — Я знал, что так и будет.
Его слова, такие интимные, прожгли путь прямо сквозь девушки, раскрывая ее, полностью отдавая на его милость. Резко приподнявшись, ее тело выгнулось дугой, а затем застыло, когда она приняла его вторжение.
— Вот и все. Почувствуй мое прикосновение. Ты здесь такая мягкая... и влажная. Мне нравится. — Его глаза вспыхнули, прежде чем прикрыться. — Боже, ты прекрасно ощущаешься.
Господи! То, что он сказал, заставило ее покраснеть до корней волос. Но это не уменьшило ее реакции на то, что он с ней делал. Усилием воли ее бедра сжались вокруг его руки, затем начали двигаться.
Марианна не могла остановиться — удовольствие было неописуемым, оно воспламеняло ее. Движение было так же необходимо, как дыхание.
Дариус играл на ней, как на инструменте, поглаживая набухший бугорок, который вызывал всплески ощущений каждый раз, когда он проводил по нему пальцем. Медленно он возвращал ее к жизни, зная, к чему прикасаться и как сильно нажимать. Горячие импульсы становились все выше, интенсивнее, зарождаясь внизу ее живота. Почти обезумев, ее шея напряглась, глаза закрылись. Она подумала, что наверняка умрет, если он прекратит все эти восхитительные поглаживания. С ней что-то происходило. Скорее всего, она умирала. Но ей было все равно — до тех пор, пока он продолжал гладить ее самым совершенным, великолепным образом.
— Посмотрите на меня, Марианна. Не закрывайте глаза! Посмотрите на меня!
Когда он приказывал ей, что-то разрушалось внутри нее. Ее глаза затрепетали, когда начались первые судороги. Это была борьба за то, чтобы держать их открытыми, подчиняться его приказу. Она пыталась. Дрожь взрывного тока охватила ее, проносясь по всему телу.