Она сверкнула на него глазами.
– Дом начал планировать свою поездку в Эдинбург за несколько недель до того, как вы получили записку от Тристана. У меня есть письма от клиента, заметки по поводу информации, которую он…
– В Эдинбург? – перебил ее Максимилиан, поняв, что надежды побеседовать с Мэнтоном не осталось. – Он в Шотландии?
Она вздохнула.
– Полагаю, нет смысла это скрывать. Он уплыл на корабле вчера утром.
– Будь оно все проклято. Значит, у него фора в один день.
– Ехать за ним бесполезно. Ему известно о местонахождении Тристана не больше, чем мне. По правде говоря, перед самым его отплытием мы обсуждали свое беспокойство по поводу того, что от Тристана не было вестей уже не первый месяц. Это совершенно на него не похоже.
– Очевидно, Бонно уже тогда планировал свою поездку в Англию.
– Не думаю. Он бы нам об этом написал. Дом, я и Тристан очень близки. У нас нет секретов друг от друга. Дом сказал бы мне, получи он весточку от Тристана.
– Если только Дом сам не участвует в интригах вашего брата.
Ее лицо вспыхнуло от гнева.
– Он никогда не стал бы участвовать ни в каких «интригах».
На мгновение Максимилиан задумался. Он должен был признать, что Мэнтон имел безупречную репутацию честного и принципиального человека. С трудом верилось, что он мог потворствовать мошенничеству, особенно в отношении герцога.
А вот его сводный брат – совсем другое дело.
– Значит, ваш Тристан ничего не сказал ни одному из вас. Это лишь подтверждает его вину. Вероятно, ему было стыдно признаться в том, что он хотел меня облапошить.
Она покачала головой:
– Говорю же, с ним, должно быть, случилось что-то плохое. Это единственное логичное объяснение.
Максимилиану так не казалось, однако она явно отказывалась верить, что ее брат способен был совершить что-то плохое.
– Как бы там ни было, ничего из этого не поможет мне найти его. Он даже не оставил записку хозяину таверны и не сообщил мальчику-посыльному, что тому делать, если он уйдет до нашего прибытия. Вы должны признать, что это выглядит подозрительно.
– Да. И совершенно на него не похоже.
– У вас нет никаких мыслей по поводу того, куда бы он мог податься в Лондоне? – спросил он с нажимом.
– Говорю вам, он не может быть в Лондоне. По своей воле, во всяком случае.
Максимилиан порылся в памяти.
– Тогда, возможно, он отправился в ваше родовое гнездо. Оно в Йоркшире, не так ли?
Она резко рассмеялась.
– Верно, однако вы явно знаете о моей семье так же мало, как я о вашей. Мой самый старший сводный брат, Джордж, ненавидит всех нас, даже Дома. Дом встал на нашу сторону, желая защитить нас от него, так что Джордж и его оставил без гроша.
– И его?
Выражение ее лица стало мучительным.
– Из-за небрежности моего отца в вопросах, касавшихся наследования и… других вещей, Джордж сумел оставить нас всех троих без гроша. Как думаете, почему Дом занимается столь неджентльменским делом? Потому что у него нет выбора. – В ее голосе зазвучали нотки презрения: – Уверяю вас, Йоркшир – это последнее место, в которое отправился бы Тристан.
Разочарованный ее ответами, Максимилиан допил свой чай и, встав, вновь принялся расхаживать взад и вперед.
– Таверна была неподалеку от пристани. Возможно, он остался на борту корабля. Я могу просмотреть манифесты каждого судна, прибывшего за последнее время из Франции.
Она подняла бровь.
– Удачи. Каждый год через лондонский порт проходят тысячи кораблей, и это не учитывая судов поменьше. К тому же вы забыли, что паровые паромы ходят каждый день. Если он сел на один из них сразу после того, как вы с ним разминулись, то он уже мог вернуться во Францию.
Гори оно все синим пламенем!
– Паровые паромы не ходят по воскресеньям, так что, возможно, он все еще где-то поблизости.
– А возможно, он сел в почтовый дилижанс до Дувра, Брайтона или Саутгемптона, чтобы попасть на паром там завтра утром.
– Значит, вы правда думаете, что он мог вернуться во Францию?
Она пожала плечами:
– Возможно, что он вообще не покидал Францию. Он мог отправить эту записку откуда угодно.
– Он упомянул посыльного и назначил встречу.
– Верно. – Она стала покусывать свою пухлую нижнюю губу. – Возможно, записка была подделана.
Глаза герцога сузились:
– Вы цепляетесь за соломинки, мадам.
Она встала.
– Я знаю своего брата. Он не стал бы заманивать герцога на встречу, если бы сам не имел твердых намерений на нее явиться.
Максимилиан выругался. Ему и правда не давало покоя, что Бонно сам не явился к нему домой. Умный мошенник пришел бы лично, попросив денег за то, чтобы привести самозванца. Он попытался бы выудить из него столько, сколько было возможно. Если же целью Бонно было заманить Максимилиана туда, где деньги из него было выудить легче, то почему он ушел еще до его прихода?