— И я тоже… этого хочу, — прошептала Локита.
Он еще ближе прижал ее к себе. Руки его пробежали по ее телу, а губы коснулись мягкого шелка ее кожи.
Наконец он с усилием произнес:
— Я скажу тебе, что мы задумали. Не пройдет и часа, как мы поженимся. А потом, солнце жизни моей, я верю, что мечты мои исполнятся… И мы с тобой проведем здесь ночь…
— Если ты в самом деле желаешь этого… — проговорила Локита, — то знай, я исполню все… чтобы сделать тебя счастливым.
— Да, ты сделаешь меня счастливым!! — неистово вскричал князь. — Ты вся создана для моего счастья, восторга, поклонения! И до конца своих дней я намерен лелеять тебя, напоминать, что без тебя жизнь моя потеряет смысл, что мы всецело принадлежим лишь друг другу.
С уст Локиты сорвался стон радости. Она прижалась лицом к его шее.
Он целовал ее волосы и говорил:
— Хьюго предложил нам воспользоваться своим загородным домом. Мы сможем отправиться туда завтра и проведем там наш медовый месяц.
Локита подняла голову, глаза ее заблестели:
— А можем мы отправиться туда верхом?
— Все будет исполнено по твоему желанию. Лишь позволяй мне любить тебя, говорить тебе, как ты прекрасна.
Лицо Локиты вспыхнуло.
— Я тоже… этого хочу… — сказала она и дотронулась рукой до его щеки.
Взяв ее руку, он покрывал поцелуями ее пальцы и ладонь.
— Я люблю тебя! Люблю тебя! Мне нужно будет научить тебя русскому, любовь моя, ведь ни в английском, ни во французском не найдется слов, которые бы донесли до тебя силу моей любви.
— Я немного говорю по-русски, — улыбнулась Локита, — я могу объясняться с Сержем, но очень многих слов я, конечно, не знаю, и ты меня обязательно им научишь.
— Я очень многому могу научить тебя, столь многому, мой бесценный цветочек, что на это не хватит отпущенного нам века. Но все будет начинаться с любви и заканчиваться любовью.
Он собрался было вновь поцеловать ее, но внезапно остановился:
— Я знаю, что мы будем делать. Мне кажется, если мисс Андерсон станет хуже, ты не захочешь отлучаться за границу.
— Ты такой… добрый и чуткий, — проговорила Локита, — и она в самом деле так серьезно больна… что я боюсь…
Больше вымолвить она не смогла ни слова. Руки князя нежным повелением заставили ее замолчать.
— Я буду беречь тебя так же, как раньше это делала она. И быть может, когда-то нам откроются все твои тайны…
— И тайна моего происхождения? — спросила Локита.
— Ты ведь очень загадочная особа, — с улыбкой произнес князь.
— Мне кажется, Энди решила все доверить бумаге. С первого дня нашего появления в Англии, стоит ей почувствовать себя лучше, она исписывает десятки страниц. Прочитать их невозможно: она запирает их на ключ в комоде.
— В таком случае нам нет смысла о них беспокоиться, — убежденно заявил князь. — Мне остается лишь думать о тебе, спрашивать, счастлива ли ты и любишь ли меня.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя. Люблю сильнее, чем умею это выразить словами.
— Тогда расскажи мне об этом своими губками, — прошептал князь и прильнул к ее устам.
Локита, выйдя в сопровождении князя из столовой, последовала за ним в гостиную. В комнате, подобной этой, ей еще не доводилось бывать.
Утопая в цветах, она благоухала ароматами столь изысканного и нежного свойства, что и эти цветы, и эти запахи Локита уже не могла отделить от своей любви.
Слуга принес графин с бренди и поставил на небольшой столик.
— У вашего высочества есть еще какие-нибудь пожелания?
— Нет, это все.
Лакей поклонился и покинул комнату.
Локита, которая любовалась вазой с цветами, повернулась к князю.
— Подойди сюда! — попросил он.
И будто она только ждала приглашения, легкой, воздушной поступью, словно бы не касаясь ковра, она подбежала к нему.
Он приблизил ее к себе, но не поцеловал, а лишь внимательно всмотрелся в ее лицо:
— Как может быть так красиво, так совершенно земное существо? Я и сейчас не могу поверить, что на самом деле вижу тебя перед собой, что это не прихоть моего воображения.
Локита радостно рассмеялась:
— Это не прихоть воображения… я перед тобой… и я — твоя жена. Я и не предполагала, когда впервые увидела тебя… что буду носить на пальце твое кольцо…
— Ты скрывалась от меня, ты растворилась в тени, как привыкла делать и прежде, но теперь, моя бесценная крохотная орхидея, ты уже не сможешь убежать от меня.