— Ты должна уберечь себя от всякой опасности, дорогая, — произнесла мисс Андерсон, но голос ее прозвучал без привычной чеканности.
— Но ведь ты не хочешь, чтобы я была несчастлива… чтобы вся жизнь моя стала горем…
— Лорд Марстон — джентльмен. Он будет заботиться о тебе.
— Он не сможет любить меня так… как князь…
Слова эти были сказаны почти неразличимым шепотом, но мисс Андерсон сумела их расслышать.
— Князь не может предложить тебе руку, — твердо произнесла она.
— Я знаю это. Но… если я останусь с ним… это будет очень скверный поступок… хотя мне так этого хочется?..
— Твой отец и мать никогда не простили бы мне этого, — ответила мисс Андерсон с нескрываемой мукой в голосе.
Локита открыла глаза. Они были темны от поглотившего ее душу отчаяния.
— И что же мне тогда делать? — прошептала она. — Ты ведь всегда была такой мудрой, всегда заботилась обо мне и желала только лучшего. Скажи, Энди… как быть… потому что я сама ничего не знаю…
С минуту мисс Андерсон лежала безмолвно. Затем твердо произнесла:
— Позови Мари и Сержа.
— Но зачем они тебе? — испуганно спросила Локита.
— Не спрашивай, делай, как я говорю. Я хочу их видеть сию же минуту, немедленно! Мы возвращаемся в Париж!
— В Париж? — ахнула Локита.
Но с этого мгновения все ее слова, мольбы, протесты, возражения были уже пустым звуком.
Мисс Андерсон приняла капли, прописанные ей сэром Джорджем Лестером, и кое-как оделась при помощи Мари и Сержа.
Сгодились и несколько глоточков бренди, а Мари, будучи француженкой, и вовсе была уверена в том, что это средство более безотказное, чем любая прописанная докторами пилюля. Во всяком случае, оно очень поддержало мисс Андерсон во время их долгой дороги.
В семь часов поезд отошел от вокзала Виктория. Когда же они подъезжали к Парижу, мисс Андерсон стало совсем плохо, казалось, что она уже между жизнью и смертью. И все же, собрав в кулак силу воли, она заставляла себя не мириться с болезнью.
— Сказать кучеру, чтобы он отвез нас домой? — спросила Локита, когда они усадили в фиакр мисс Андерсон, а Серж помог уложить багаж на крыше экипажа.
— Нет! — последовал ответ. — Мы едем к мадам Альбертини.
Локиту это очень удивило, но, увидев, какое бледное лицо у ее опекунши, посчитала за лучшее не задавать вопросов.
Мисс Андерсон нашла в себе силы выдержать объяснение с мадам. Той нужно было знать, почему они отлучились из Парижа, а потом столь же внезапно в него вернулись. Мисс Андерсон также просила мадам взять на себя заботу о девушке, потому что никому другому поручить этого не может.
Увидев их, мадам долго не могла прийти в себя.
— Как же могла ты позволить себе такой неслыханный поступок? — еле сдерживаясь, обратилась она к Локите. — Когда вы в понедельник не появились в театре, все набросились на меня и стали требовать, чтобы именно я отчиталась о случившемся! — И на излюбленный французами манер она резко воздела вверх обе руки. — И что же я могла ответить, когда сама ничего не понимала?!
— Мы просим у вас прощения, мадам, — теряя силы, произнесла мисс Андерсон. — Локита объяснит вам причину нашего отъезда.
Наступила пауза. Наконец Локита медленно и тихо выговорила:
— Причина была в том… что князь Иван Волконский хотел устроить для меня вечер… а Энди не пожелала, чтобы я туда пошла…
— Так-так! — воскликнула мадам. — Это я уже понимаю. Князь известен своей репутацией, а кроме того, он на все вечера с твоим выступлением снял царскую ложу.
Она издала короткий смешок, который больше походил на вздох:
— Вот, стало быть, почему вы пустились в бега. Странно, что я не подумала об этом прежде. С'est toujours l'amour!
«Всегда одна любовь», — повторила про себя Локита. Слова эти не выходили у нее из головы на протяжении всех последующих дней.
Любовь, любовь, любовь!
Эти слова всплывали в ее сознании каждую ночь, когда, оставшись в спальне одна и обливая слезами подушку, она чувствовала на себе таинственную силу объятий князя, прикосновение его губ, рождавших в ней всплеск ощущений, которые никогда, даже в ночных грезах, не являлись ей прежде.
Все ее тело томилось разлукой. Казалось, из груди изъяли сердце и теперь там одна зияющая, кровоточащая рана.
И в то же самое время эти чувства подсказывали ей, почему князь решил тогда открыть ей правду. И эти же чувства неразрывно оказались связаны с причиной ее побега.
Танцуя для князя, она знала, что отец ее рядом, что он находится от нее не дальше, чем сам князь.