— Ты же вроде хорошо подкрепился? Значит сможешь держать себя в руках! — заявила охотница, отодвигая ворот рубашки.
В центре её левой груди, на смуглой с оливковым оттенком коже, красовалось выпуклое, тёмно-бордовое клеймо. Кинжал и две стрелы складывались в подобие буквы «К».
— Я никогда не была членом гильдии убийц. Я была её… собственностью, — с горечью выдавила из себя Тиана. — Мне не платили, меня не уважали и не боялись. Мне приказывали, и я обязана была убивать… и вообще делать всё, что мне приказывали.
Астарион продолжал ошарашено смотреть, на её осквернённое меткой тело, лишь нервно сглотнув, когда его взгляд скользнул ниже клейма. Эльфийка запахнулась, снова скрывая свой самый постыдный секрет под тонкой хлопковой тканью.
— Но, как… — неуверенно заговорил наконец вампир, медленно присаживаясь напротив Тианы.
— Меня предал тот, кому я доверяла. Тот, кого я… любила — даже теперь, после стольких лет, эльфийке было физически больно произносить это вслух. — Тот самый полуэльф со шрамом, которого ты увидел в моих воспоминаниях.
Астарион понимающе нахмурился, казалось, вспомнив с чего началась их ссора.
— Расскажи мне всё, и будем считать, что ты прощена! — наконец произнёс он, испытывающе глядя Тиане в глаза.
— Устраивайся поудобнее это длинная история!
Больше всего Тиана боялась, что Астарион будет без конца язвить и подкалывать её, но вампир оставался удивительно серьёзным на протяжении всего её рассказа, лишь изредка задавая ей уточняющие вопросы. А когда она наконец замолчала, заговорил без тени насмешки:
— Так объясни мне теперь, Тиа, какого же чёрта, после всего через что ты прошла, ты полезла в неравный бой с этим гурским отребьям из-за такого как я?
Тиана почувствовала нервный ком в горле и жар танцующий на её щеках. Она уже не раз задавала себе тот же вопрос. Её ведь страшно раздражало самодовольство бледного эльфа, бесили его извечные чёрствость и эгоизм, а вампирская природа вызывала в ней опасения. И всё равно она кинулась его защищать, всё равно не могла перестать о нём думать и ощущать странный трепет каждый раз, когда Астарион к ней приближался.
Она и самой себе до сих пор не могла до конца признаться, а уж произнести это в слух…
— Ты мне не безразличен, — наконец выдавила из себя Тиана.
Он ответил ей довольной улыбкой и огоньками заплясавшими в его алых глазах.
— И это, однозначно взаимно, моя дорогая! — соблазнительно произнёс он.
Тиане показалось, что прошла целая вечность с тех пор как он в последний раз смотрел на неё этим хищным, флиртующим взглядом. И охотница ясно осознала, как ей этого не хватало.
— А теперь, я так понимаю, ты ждёшь моего откровенного рассказа о Касадоре? — произнёс он обречённым голосом, лениво потягиваясь.
— Ты не обязан мне ничего рассказывать если не хочешь! — заверила его эльфийка.
— Да я даже имя его упоминать не хочу! — порывисто ответил Астарион, но тут же взял себя в руки. — Но ты была со мной предельно честна, и я хотел бы ответить тебе тем же. К тому же ещё одной ночи скучной задушевной болтовни я могу не вытерпеть. Давай уже закончим со всеми признаниями, чтобы в будущем, можно было заниматься чем-нибудь более… интересным.
Тиана кивнула, улыбаясь своим в момент расшалившимся мыслям.
— Так, твой бывший хозяин…
— Касадор Зарр повелитель вампиров во Вратах Балдура, — величественно начал Астарион, но голос его становился всё презрительнее с каждым словом, — патриарх своего ковена и жестокий садист, одержимый лишь властью. Абсолютной властью, способной полностью подчинять и беспрекословно повелевать живыми существами.
— И как же ты попал к нему в руки? Когда он тебя обратил? — Тиане давно было это интересно, но она всё не решалась поднять эту тему.
— Почти двести лет назад, во Вратах Балдура, на меня ночью напала группа гуров, избив практически до смерти.
— Вот почему ты так прореагировал на охотника, — понимающе кивнула Тиана.
— Да, именно его сородичи в первую очередь причина того, что я стал таким, — со злобой в голосе подтвердил Астарион.
— Но за что они на тебя напали?
— Точно уже и не скажешь, но скорее всего были недовольны одним из моих судебных решений. Я никогда особо не жаловал их народ.
— Ты и в правду был городским судьёй? — поражённо переспросила эльфийка. — Я была уверена, что это одна из твоих шуток, прикрывающих правду. Настолько абсурдно это звучало!
— В правду всегда вериться с трудом, вот почему я предпочитаю удобную ложь, — снисходительно улыбнулся эльф. — А горькая правда в том, что когда я уже был на пороге смерти явился Касадор, разогнал нападавших на меня и предложил спасение — дар вечной жизни. Учитывая, что выбирать приходилось между «вечной жизнью» и «истечь кровью в придорожной канаве», я принял предложение. И так я стал вампирским отродьем, а он моим мучителем, показавшим мне, как долго может тянуться «вечность».
Скулы Астариона были напряжены, а взгляд устремлён в никуда.
— До этой ночи я не представлял насколько схожими, оказывается, были наши судьбы. Но даже тебе до конца не понять, какого было мне жить под его контролем, — со злостью и болью в голосе продолжал вампир. — Ведь вампирское отродье не дотягивает даже до раба. Это скорее послушная марионетка в руках хозяина. У нас физически нет выбора. Мы повинуемся приказу господина инстинктивно. Он говорит — и наше тело отвечает.
Тиану пробрала дрожь от его слов, так ярко представила она себе, какой была бы её жизнь, не имей она собственной воли и сил ослушаться приказов главы гильдии.
Она вдруг осознала, каким же важным и ценным теперь являлось для Астариона любое его решение, ведь оно наконец-то было именно его.
— И Касадор в полной мере пользовался властью надо мной. Иногда заставлял терпеть боль, иногда пытать самого себя. Всё что было угодно его извращённой душе, — продолжал с отвращением Астарион, всё ещё смотря в сторону. — Однажды даже всю ночь вырезал у меня на спине бритвой сонет собственного сочинения. Говорил, что превращает меня в шедевр и что, чем больше я кричу, тем чаще он ошибается и тем больше ему приходится делать исправлений.
Тело Тианы разрывали эмоции. Она не знала, как лучше их выразить, чтобы вновь не обидеть Астариона и не разрушить это хрупкое доверие, вновь зарождающееся между ними.
— И даже не надейся, что я покажу тебе эти шрамы в обмен лишь на частично оголённую грудь, — с надменной усмешкой ответил он на её сочувствующий взгляд.
От этих слов эльфийке вдруг нестерпимо захотелось сорвать с вампира его чёрный дуплет и рубаху с кружевным воротником, увидеть то, что он на самом деле скрывает от всех за своим хамством и насмешками. Но она сдержала свой мимолётный порыв, напоминая себе об осторожности.
— И ты уверен, что охотника прислал именно Касадор?
— Несомненно. Ему одному известно о моих счётах с гурами и он вполне мог посчитать это забавной шуткой, — с горечью ответил Астарион. — Но главное — это послание! Он напоминает мне о своей власти. О том, что способен добраться до меня даже в этом захолустье. И он требует моего возвращения. Желает восстановить свой контроль над моими телом и душой… и вернуть меня во тьму!
Астарион говорил с такой безысходностью и надломом, а его лицо, казалось, и в самом деле накрыла тень. Тиана не выдержала и подалась вперёд, беря его за руку.
— Я никогда не позволю этому произойти! — заявила она, вынуждая вампира смотреть прямо в её сверкающие страстью глаза.
Его движение было стремительным, как бросок змеи. Прохладная рука Астариона нежно проскользнув по скуле зарылась в её огненные волосы, настойчиво притягивая эльфийку к себе. Он целовал её глубоко и влажно, с силой впиваясь в податливые губы. Тиана и не думала сопротивляться, лишь вздрогнула, когда её язык коснулся острых клыков вампира.