— Внимание!.. — Форс поднял руку в театральном жесте. — То есть вы абсолютно, стопроцентно уверены в том, что во время выстрела наблюдали именно за Максимом Орловым?
— Да.
— И ровно так же вы уверены, что никакого оружия в руках у Орлова в этот момент не было?
— Да.
— Очень хорошо. Мы запомнили ваше утверждение. Идем дальше. Что произошло после выстрела?
— Максим, когда услышал выстрел, сразу побежал.
— Куда? К раненному?
— Нет, в то место, откуда выстрел раздался.
— Что это за место?
— Да там же, в кустах. Только кусты там гуще, потому что лощинка, ручеек, вода. Там вообще трудно продраться.
— Итак, Максим побежал на то место, откуда стреляли по Миро Милехину.
— А я побежал вслед за ним.
— Что было дальше.
— Орлов поднял ружье, валявшееся на земле. И вот тут я постарался обезоружить его. Но он крепкий парень. И пока мы боролись, из дома выбежали остальные ромалэ.
— Очень интересно, а почему вы вступили в схватку с Орловым, а не бросились в эту лощину, заросшую кустами? Ведь тогда у вас были шансы поймать настоящего преступника, а не мнимого.
Рыч недобро усмехнулся.
— Легко вам рассуждать… Я в первую очередь отвечаю за безопасность. А тут все решали секунды. Ну бросился бы я в лощину? И что — Максим-то оставался с ружьем в руках. А поди, знай, что он мог бы натворить в таком состоянии? А вдруг бы стрелять с перепугу начал?!
— То есть, вы, по сути, предостерегли Максима Орлова от возможного преступления? — иронично вопросил Форс.
— Да, — совершенно серьезно ответил Рыч.
— А что ж вы тогда, как только Максим был скручен цыганами, выскочившими вам на подмогу, не бросились в погоню за преступником.
— Трудный вопрос…
— Да уж, Богдан Васильевич! Сейчас на последнем заседании легких вопросов не ждите. Итак…
— Понимаете, у нас, охранников, есть такое чувство, как чутье. Иногда оно ничего не говорит. А иногда говорит что-то, причем очень точно. Вот тут, в тот момент, я понял, что времени прошло довольно много. И тот, кто покушался, уже успел скрыться. На машине уехать или… — Рыч вдруг запнулся.
— Что "или"? — не отпускал его Форс, Рыч явно не хотел отвечать, но Леонид Вячеславович с нажимом переспросил его. — Что "или"?
— …Или на лошади ускакать.
— Про машину или лошадь — это просто предположения или что-то большее?
Рыч задумался, чуть ли не на минуту. Зал затих… Казалось, что люди даже вздохнуть бояться, чтоб не нарушить тишину…
…Поразительно, столько времени прошло, но Рыч только сейчас понял, почему не побежал вдогонку за стрелявшим. В пылу борьбы, в нарастающем шуме выбежавшей толпы, он отчетливо услышал удаляющийся топот копыт. Сознание тогда промолчало. Подсознание твердо сказало: "Стой! Там уже некого искать.
Кривыми закоулками, чащобой, по которым машина не проедет, убийца уже давно скрылся". А болтливое подсознание при молчаливом сознании — это и есть интуиция. Но как объяснить это все сейчас этим людям. Надо придумать что-то поубедительней. И Рыч придумал.
— Да, время прошло. И тот, кто покушался, уже скрылся. А там лежал раненный Миро. И Максим, толпа могла убить его. Тогда бы вы тут судили не Максима, а цыган, которые его убили. Все ж были очень злые. И выпившие.
Нужен был хоть один человек спокойный и трезвый.
— Ну допустим… — милостиво сказал Форс. — Допустим, все было, как вы говорите. Тогда возникает самый важный вопрос. Свидетель, а почему вы только сейчас рассказали, что Орлов не стрелял?
— Почему не сказал?.. — мрачно переспросил Рыч.
— Да, представьте себе, такой вот детский вопрос: почему не сказал? — саркастично повторил Форс. — Судя по вашему удивленному виду, вам в голову он приходил.
— Ну… — натужно начал Рыч. — Тут много чего…
— Богдан Васильевич, если вы будете отвечать на вопросы с такой скоростью, заседание придется переносить на завтра. Давайте зайдем с другого конца: какие отношения были между вами и обвиняемым?
— Тяжелые. Натянутые…
— Объясните поподробней, пожалуйста!
— Ну были эти, как сказать… Конфликты. Приложил я его пару раз покрепче, чтоб не совался, куда не следует…
— Ха! Этак мы сейчас еще одно дело откроем. На каком основании вы "приложили" обвиняемого?
— Не, ну он в меня тоже попал немного. Что ж мы, из-за каждой стычки дело открывать будем? Я выполнял свою работу — охранял Кармелиту.
— Кто поручил вам ее охранять?
— Ее отец.
— Ваш, так сказать, работодатель?
— Нуда. И к тому же, понимаете…