Максим даже не представлял, насколько близки к истине его рассуждения.
Жаль, следователь Бочарников их не слышал.
Макс уже достаточно долго жил в этом городе, чтобы знать, как уйти от назойливых "друзей", с которыми ему совсем не хочется увидеться. Есть в Управске такая замечательная пиццерия "Неаполитано". С несколькими черными ходами. И девушки официантки там все симпатяшки — всегда помогут.
Максим заскочил в пиццерию. Подбежал к официантке Любочке:
— Привет!
— Привет. Куда торопишься?
— Да так, в прятки играю. Люба, значит так. Я в подсевку. А ты пареньку цыганскому, с которым мы гоняемся, скажешь, что я через черный ход вышел.
Договорились?
— Ой, Макс. Ребенок ты. Теперь пора уже в другие игры играть. — Любочка, ты, конечно, права. Но некогда. Все — я прячусь.
Едва Максим скрылся в подсобке, как в пиццерию зашел Рыч.
Люба, слегка покачивая аппетитными бедрами, пошла ему навстречу:
— Здравствуйте, хотите пообедать у нас? Или просто перекусить? Пиво.
Пицца. Десерт…
— Да нет, я хочу отбивную котлету сделать…
— Извините, но у нас в меню…
— Не волнуйся. Я ее без вас сделаю. Слышь, девочка, как тебя… — Рыч всмотрелся в бейджик на груди девушки (а заодно и в саму грудь). — Люба!
Любаша, тут один паренек, светленький такой, не заходил?
— Заходил. А вам-то зачем?
— Ну как зачем?! Ну… — нет, определенно общение с официанткой сбило охранника с толку, он не мог собраться и соврать с банальной убедительностью. — Он — друг мой. Я ему кричал издалека… А он все не слышит. Видно, торопится куда-то…
— А, ну если друг, тогда другое дело, — смилостивилась Любаша. — Туда ваш приятель пошел, через черный ход вышел…
— Да? Спасибо! — Рыч побежал в направлении, указанном девушкой.
Как только он вышел из пиццерии, все официантки дружно засмеялись. И потом еще долго обсуждали любашино умение сбивать мужиков с толку в любой ситуации.
Не успела Света поговорить с Максимом по телефону, как снова раздался звонок. Звонил отец. Сказал, чтобы она его сегодня домой не ждала.
Это не было сюрпризом — Света уже привыкла, что отец часто не ночует дома. Все время где-то мотается. Ездит в командировки, чаще всего не очень далекие. Но что поделаешь — адвокатская работа нелегкая. Да к тому же и мужчина он еще не старый, имеет право на личную жизнь.
Максим вихрем ворвался в светину студию. Кармелита бросилась ему навстречу:
— Максим!
— Кармелита!
Света почувствовала себя лишней, подхватила сумку, взяла ключи и уже в дверях, мимоходом, сказала:
— Ну, ребята, вы тут пока… пообщайтесь. А я пойду куплю чего-нибудь к чаю, — и подмигнула Кармелите.
Максим крепко обнял любимую. И она подумала, как же это все так получилось, еще недавно боялась думать о нем, сторонилась. А теперь позволяет ему обнимать себя. Увидел бы отец… Или Миро…
— Максим, я сбежала! Для тебя. К тебе…
— Я знаю. Ко мне уже приходили. Что случилось?
— Отец с Бейбутом опять начали договариваться о нашей свадьбе. О моей с Миро. Мне стало противно. И я убежала. Я просто не могла там оставаться…
Понимаешь… Понимаешь, мне показалось… Если бы я там Осталась, там, рядом с ними, то это бы означало, что я согласна. А я не согласна.
— И я не согласен.
Максим утопил свое лицо в ее волосах. А потом вынырнул из этого душистого океана, и они поцеловались.
Максим как-то неловко повернулся, и боль в потревоженной ране вновь скрючила его.
— Что с тобой, Максим? Что?
— Так… Ничего… Ранка побаливает. Немножко…
— Ляг! Ляг! Болезный ты мой. Нельзя тебе было из больницы уходить, не долечившись.
Кармелита села на диван, а Максимову голову уложила себе на колени. Так хорошо, таксладко было гладить его волосы.
— Макс, почему у нас все так сложно?
— Ты потерпи немного. Мы что-нибудь придумаем…
— Что тут придумаешь? Мой отец слышать о тебе не хочет.
— Да. И тайком мы встречаться тоже уже больше не можем. Нельзя убегать из тюрьмы каждый день.
— Нельзя. Не надо, не говори, Максим, о тюрьме. Беду накличешь. А убегать можно. Но очень уж трудно. И потом, почему мы должны прятаться?
После ее слов Максим вспомнил, о чем думал у себя в номере, пока не пришел Рыч:
— Знаешь, Кармелита, я сначала хотел сбежать из Управска. А потом твердо решил, что без тебя никуда отсюда не уеду.
— Да, милый, я знаю… Я верю тебе…
— Так вот. Твой отец хочет, чтобы я уехал из этого города. Хочет?
— Да.