Одно жалко — цыганочку не удалось дожать. Вот тогда успех был бы полным.
Хотя и сейчас неплохо. Как же смешно было Антону, когда к нему приставали с дурацкими расспросами — то Макс, то Света, то они оба вместе.
Макс сначала полез драться (чуть насмерть не придушил), потом умолял рассказать, что случилось и как все было. А Света спасала его от Максимовых кулаков, журила и тоже требовала рассказать все.
Антон же играл с ними, как с детьми, говорил недомолвками, загадками, намеками. И главное — объяснил, что он, именно он, и только он спас всех от худшего. Вот убежали бы Макс с Кармелитой. Догнал бы их Баро и поубивал бы всех на фиг.
Максим, конечно, не очень-то верил, все выспрашивал, что он наговорил Кармелите.
А вот Света, вроде бы, поверила. Женщинам вообще всегда хочется верить в благородство.
Оттого, если отвлечься и поговорить философски, с ними и сложнее, и проще. Ведь не скажешь так просто: ну хочу, типа, это…
Зато если сказать: ой, ты мне так нравишься, ой, ты такая красивая…
Если так сказать, все в будет в порядке.
И все-таки иногда что-то глубоко в душе говорило ему: "Ау! Антон!
Очнись. Ты уже потерял друга Максима. А сейчас можешь потерять друга Свету.
Антон, ты не боишься этого? Не боишься остаться совсем один?"
Но голосок этот был совсем слабый. И Антон к нему не прислушивался.
Зачем, когда все так хорошо.
Одно несомненно: Светку — лучше не обижать. Света — ему на удачу, на счастье. Уж это он точно подметил.
В самом радужном настроении Астахов собирался на встречу с Зарецким. И вдруг послышалось ему какое-то толи поскрипывание, то ли попискивание. Как будто мышонок где-то в углу скребется.
И вправду, в углу, в гостиной, за дверью он обнаружил того, кто пищал.
Только это был не мышонок, а плачущая Олеся.
— Что случилось?
— Ничего-ничего, — залепетала Олеся.
— Но вы же плачете!
— Не обращайте внимания.
— Как это "не обращайте внимания"! Кто тебя обидел?
— Никто.
— Знаете что, сейчас я тороплюсь. Но когда я приеду, вы мне все расскажете, и мы поплачем вместе. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула головой Олеся.
Астахов посмотрел на часы, пора бежать к Зарецкому. Усадил девушку в кресло, а сам уж хотел уйти… Но тут раздался такой надрывный всхлип, что он вновь остановился.
— Нет, я никак не могу оставить тебя в таком состоянии. Рассказывайте, что у вас произошло?
— Николай Андреевич, я должна от вас уйти.
— Как это уйти?
— Я не могу больше у вас работать.
— Это почему?
Астахов хотел присесть на краешек ее кресла, но Олеся резко встала и перешла на диван.
— О, как мы вас запугали.
— Нет же, вы тут не при чем…
— А кто, Тамара? Не обижайся на нее. Она очень переживает за сына.
Поэтому порой бывает несдержанной. Или все дело в свадьбе?
— Какой свадьбе?
— Ну Тамара говорила, что вы уже вот-вот распишетесь с Игорем, — грустно сказал Астахов.
— Ах, это… — Олеся впервые услышала о своей совсем уж близкой и неотложной свадьбе, решила сымпровизировать. — Нет, это все отложилось.
— Ну тем более. Вот — все хорошо, — вздохнул с облегчением Николай Андреевич, он даже и не заметил, что со стороны его слова выглядят немного странно — у девушки свадьба откладывается, а он: "все хорошо". — Давайте все забудем…
— Я во всем виновата, а вы еще и прощения просите.
— Ну в чем вы виноваты? Разбили царский сервиз?
— Какой сервиз?! — встрепенулась Олеся.
— Ха-ха, ну вот вы и отвлеклись. Никакого царского сервиза у нас нет.
Я, наоборот, к тому веду, что вы порядок в доме навели. Уют создаете.
— Я же факс не отправила.
— Олеся, да что же ты все с этим факсом! Нельзя так долго казнить себя за мелкую ошибку, — Астахов опять посмотрел на часы, опоздание становится все более неприличным. — Вы знаете, Олеся, я действительно очень тороплюсь и должен сейчас ехать…
Астахов присел рядом с ней на диван. На этот раз Олеся уже не упорхнула.
— …Но вы остаетесь!
— Вы всего не знаете, Николай Андреевич.
— Вот и отлично. Как-нибудь вечерком за чашечкой чая вы мне все и расскажете. Понимаете, я уже просто не представляю дом без тебя. А сейчас пообещайте мне, что вы остаетесь.
— Если бы вы знали, как я перед вами виновата. Астахов в третий раз посмотрел на часы.
— Еще чуть-чуть и вы действительно будете очень виноваты, потому что я опоздаю из-за тебя на очень важную встречу. Итак… Вы остаетесь?
— Да, — почти прошептала Олеся.
— Ну вот и хорошо, — сказал, убегая, Астахов.