Кармелита положила голову на колени Рубине. И та ее гладила, как ребенка.
Издалека раздалось пение. Бейбут и Баро затянули на два голоса что-то удалое. Пение становилось все громче, и вот, наконец, открылась дверь в спальню Кармелиты.
— Поздравляю, — весело сказал Баро. — Мы с Бейбутом договорились о вашей свадьбе.
— Как? Уже?
— А чего тянуть Звездочку за хвост? — находчиво заметил Бейбут. — Так что собирайся, доченька.
Когда закрылась дверь, Кармелита посмотрела прямо в глаза Рубине.
— Как быстро… Все получилось еще быстрее, чем я ожидала.
— Ты боишься предстоящей свадьбы? Или совместной жизни, что будет после нее?
— Я себя боюсь. Не знаю, чего я хочу.
— Не изводи себя так. Успокойся, тогда и страх пройдет. Слушай сердце, доченька, слушай сердце.
— Я уже слушала его, а оно обмануло.
— Но может быть, это не сердце твое обмануло, а кто-то другой?
— Не знаю, — Кармелита опять улеглась на колени старушки.
Если уложить голову на бабушкины колени; ничего нестрашно.
Максим и Света договорились встретиться в кафе "Том и ко", открывшемся недавно в Управске. Хоть кафе и было детским, но взрослые сюда тоже с удовольствием заходили. Все и вкусно, и быстро. И стулья со столами взрослые. А цены — детские. Немногим позже на встречу со Светой сюда обещал прийти и Антон.
Макс был настроен по-боевому. Пригубливая молочный коктейль с клубничным сиропом, он требовал прижать этого Антона, как следует. Во-первых, хватит ему юлить, пора отвечать прямо, по делу. А во-вторых, пусть, наконец, этот Антон признается Кармелите, что он наврал ей про Максима.
— Пойми ты, Антон поступил так, чтобы ты не испортил свою жизнь! — в сотый раз убеждала Максима и саму себя Света; при этом она не забывала налегать на куриный шашлычок.
— Ты думаешь, его так волнует моя жизнь, — усмехался Макс. — Знаешь, я уверен, что это был его очередной приступ пьяного авантюризма. Вспомни, ты ему ничего не говорила, кроме того, что мы с Кармелитой убегаем на Ивана Купала?
— Ничего! Точно, — совершенно искренне отвечала Света, она ведь действительно была абсолютно уверена в этом; разве художник помнит о том, что делает, когда вдохновение накатило?..
— Хорошо, тогда давай я сейчас попробую пофантазировать. Восстановлю все, что делал этот, по твоим словам, добрый спаситель. Итак, начали. Он знает, что мы должны бежать. Другой машины, кроме твоей, для этого дела у нас нет. Поэтому он прокалывает шину.
— Макс, ну что же ты из него какого-то монстра делаешь?..
— Подожди, не мешай…
— Я ж тебе рассказывала. Я, дура такая, сзади в машине оставила журнал со спартаковским капитаном; Вот ребятки — болельщики другой команды — шину и прокололи. И даже на машине что-то выцарапали!
— А ты не можешь предположить, что все это Антон сделал, чтобы следы замести?
Света не на шутку разозлилась:
— Прекрати, Максим! Он бывает глупым, капризным, буйным, даже трусливым, но таким…таким хладнокровно подлым он никогда не был!
— Ну, ладно, ладно, успокойся. Я, пожалуй, и вправду перегнул палку.
Учел твою критику и продолжаю фантазировать. Итак, Антон едет в ресторан "Волга", отпраздновать свое повышение. Чуть выпил — крышу снесло, захотелось приключений. Вспомнил о нашем побеге. А побег — это ведь романтика, приключения, авантюра. Уезжает он из ресторана и колесит по дорогам вокруг табора. И, в конце концов, натыкается на Кармелиту…
— Ха! Вот ты и влип. Нестыковочка получается. Кармелита его ненавидит.
Что ж она к нему сама в машину села? Нет, тут наверняка что-то посложнее…
— Да, тут ерунда какая-то получается. Не представляю, как она могла сесть к нему в машину. Может, это были какие-то хитрые комбинации старшего Астахова?
— Точно! — крикнула Света. — Вот! Вот поэтому он и не может нам всего сказать. Нельзя же выдавать тайны своего отца!
— Это да. Антон сейчас, чтоб заработать лишние баллы у отца, что хочешь сделает.
— Нет, Макс, ты несправедлив к нему. Антон сорвал ваш побег, но главное, ради чего он это сделал?
— Интересно, ради чего?
— Ради того! Отец Кармелиты никогда бы не простил человека, который украл его единственную любимую дочь. Он бы догнал и убил бы тебя!
— Не знаю, Света, не знаю. Мне трудно, поверить, что Антон заботился обо мне. В последнее время он сильно изменился. К тому же, если бы он заботился обо мне, зачем было наговаривать Кармелите всю эту чушь про меня.
Додуматься до такого! Что весь этот побег устраивался для Антона!
— Макс, ты же знаешь его. Когда Антона несет, он теряет чувство меры, чувство реальности. Наплетет с три короба, а потом сам жалеет…