— Какие шутки, Баро. Мы — люди серьезные, — с привычной торжественностью сказал сват. — Ехали на ярмарку. Возле дома твоего лошадь споткнулась. А мы вспомнили: в этом доме товар есть! А у нас купец! — сват показал на Бейбута, тот, лукаво улыбаясь, потряс пиджаком, чтобы зазвенели монеты в кармане.
— Серьезным гостям всегда рады, — ответил Баро и пригласил всех за стол. — Ну что ж, гости дорогие, вы люди коммерческие. Но и меня поймите: не могу ж я товар даром отдать. Хоть и у вас купец хорош, так ведь и у меня дочь, дай Бог каждому такое счастье.
— Так зачем даром? Мы купим. Назови цену. Может быть, сотенная устроит? — сват вынул из кармана сто долларов и протянул Баро.
— Э-э-э, сват… Да что такое сегодня сотенная? На эти деньги нынче в ресторане чуть-чуть выпьешь, да и то без закуски!
Все рассмеялись.
Сват скорчил серьезную рожу:
— Хозяин дома знает толк в ценах! А не стать ли ему бизнесменом? Я думаю, у него получится…
Все рассмеялись еще громче. А Бейбут запустил руку в карман и достал из него горстку золотых монеток.
— Если товар хороший — мы платим цену золотом! — и высыпал горсть на стол.
— Ох-хо-хо! — Баро притворно изумился. Бейбут молча высыпал рядом еще одну такую же горстку.
— Да, — довольно сказал Баро. — Ну так это ж другое дело! Это серьезный разговор. Купца я вижу. А теперь самое время товар показать. Рубина, позови Кармелиту!
— Степка, зови всех! — сказал Бейбут.
И пока, между делом, налили еще по бокальчику.
Рубина, как молодая, быстренько поднялась по лестнице и влетела в спальню Кармелиты. Та стояла у зеркала, утирая слезы.
— Внуча, пойдем. Тебя ждут.
— Не пойду…
— Как это "не пойду"? Целый дом гостей, все хотят видеть мою красавицу.
— Бабушка, ну какая из меня сегодня невеста? Ты посмотри, с такими красными глазами…
— Ничего не страшно. Во всем мире невесты плачут. Обычай такой. Пошли.
Тебя там все ждут. И Бей-бут, и Миро… Весь табор собрался.
— Я не хочу этого сватовства…
— Ты что? Ты же обещала. Отцу обещала, Миро обещала. Такими вещами не шутят.
— Бабушка, пожалуйста, помоги мне. Я тебя очень прошу. Ну объясни им все сама! Ну я тебя прошу. Люди говорят, что уже и в церкви, перед алтарем, отказаться можно.
— Внученька, ну нельзя же так.
— Бабушка, я боюсь…
— Чего ты боишься? Ты же не первая, и не ты последняя. Чего пугаться-то?
— Не знаю, чего. Но мне страшно. Мне почему-то очень страшно…
— Ничего, мы победим страх твой. Только… Когда так страшно, из дома не выходи — дома и стены помогают, — эта обычная в других случаях фраза сейчас почему-то прозвучала как предупреждение или пророчество. — Все!
Пойдем! Пора. Все будет хорошо. Ты будешь счастливой.
Кармелита шла по лестнице, точно на Голгофу. А гости приветствовали ее радостными криками и тостами. Баро поднял руку, все замолчали.
— Ну что, дочка, вот и в наш дом сваты пожаловали. Выйдешь замуж за Миро? — спросил Баро.
Кармелита промолчала. И неожиданно, вдруг, хотя никто этого не показал, все вспомнили о недавнем побеге Кармелиты. И у каждого закралась мыслишка, сомненьице: а не повторится ли и сегодня такое, как в ночь на Ивана Купалу.
— Ну? Что же ты? Люди собрались, твоего решения ждут, — неслышно, шепотом, одними губами сказала Рубина.
Все замерли. В гостиной стало невыносимо тихо.
— Что же ты молчишь, дочка? — подал голос Баро. Первой взяла себя в руки бабушка невесты (судьба у бабушек такая — быстрей всех думать и всех выручать).
— Не торопи ее, Баро. Не каждый день сваты в доме бывают, — с какой-то театральной игривостью сказала Рубина. — Сколько людей разом собралось, девочка оробела.
— Чего робеть?! Все свои, — заметил сват. Увидев, что Баро начинает нервничать, к нему со спины зашла Земфира. И тихо так сказала:
— Подожди, Рамир. Рубина права. Не торопи девочку. Она успокоится, и все будет как надо.
Баро и сам понимал, что нельзя нервничать. И что еще важнее — нельзя показать другим, что ты нервничаешь. Он сдерживался, как мог. И все равно те, кто часто с ним общаются, наверняка заметили, как дрогнул голос Зарецкого, когда он спросил:
— Ну что, дочка, ты нам скажешь о своем решении? Я жду, Миро ждет, люди ждут, священник в церкви ждет… Ты выйдешь замуж за Миро?
Господи, как же тяжело. Как невыносимо тяжело сказать: "Да". И как больно сказать: "Нет". Что будет с отцом от такого позора. Вынесет ли он это, переживет ли?
Кармелита закрыла глаза, открыла Глубоко, всей грудью вдохнула воздух и на выдохе сказала: — Да… Гулянье продолжилось, — Любимые хозяева и дорогие, особенно для хозяев, гости, поднимем же бокалы за молодых! — закричал Бейбут.