Все его дружно поддерживают в столь своевременном начинании.
— Ну вот, друг ты мой старинный, — сказал Баро, когда Бейбут присел за стол. — Наконец-то мы с тобой породнились! А?! Теперь мы сваты. У меня теперь двое детей…
— И у меня двое детей! — подхватил Бейбут. Все опять рассмеялись.
Бейбут и Баро снова чокнулись и выпили.
— В такой день только песни петь. Баро повернулся к Кармелите.
— Дочка, спой нам песню!
Кармелита протянула свой бокал сидящему рядом Миро. Бейбут взял гитару начал наигрывать мелодию. Но не суждено было зазвучать песне.
— Извини, папа, мне что-то душно, — сказала Кармелита. — Я выйду на минутку на свежий воздух.
И снова у каждого, кто был рядом и слышал эти слова, в голове пронеслось: как бы не повторилось снова, что было совсем недавно.
Кармелита пошла к выходу, но Рубина ее остановила:
— Не ходи, Кармелита, будь дома… Что-то тревожно мне.
— Я пойду…
Кармелита выбежала из гостиной. Миро тоже встал из-за стола и направился за ней. Рубина попыталась остановить хотя бы его:
— Миро… Погоди сынок… Ну хоть ты не ходи на улицу. Еще налюбуешься своей суженой. Пусть она подышит воздухом. Знать, нужно ей сейчас побыть одной…
Миро мягко, уважительно отстранил руку Рубины и вышел во двор вслед за Кармелитой.
Что тут делать… Рубина кивнула Бейбуту, мол, чего остановился, играй.
Повернулась к гостям и затянула лукавую песню.
— Ромалэ, гуляем! Гуляем!!! — крикнул Баро и первым пошел в пляс. Все подтянулись вслед за ним. И мысленно жалели Рыча, который один остался на охране.
Миро и Кармелита вышли в сад, стали неспешно прогуливаться. Из дома слышались музыка, пение Рубины, голоса их сородичей, грохот горячего, от души, танца. И все это вместе, одним неразрывным, но и несоединимым шумом.
Трудно было начать разговор.
— Прости, Миро. Прости, я не хотела тебя обидеть.
— О чем ты? О чем ты говоришь? Какие могут быть обиды между нами?
Кармелита опять начала плакать. Слезы привычно закапали из уставших от плача глаз.
— Не могу я… Не могу я тебя обманывать. И других обманывать не хочу.
— Я знал это…
— И все равно согласился на эту свадьбу? — Да…
— Зачем, Миро?.. Ну скажи мне, зачем ты хочешь быть со мной несчастным?
— Кармелита! Ты не представляешь, как я ждал этого дня. И мы не будем с тобой несчастливы. Обещаю тебе. Все пройдет. Верь мне. И я сделаю все, чтобы успокоить твое сердце.
И вдруг раздался выстрел. Во всеобщем веселом грохоте его никто не расслышал. Почти никто. Лишь одна Рубина что-то почуяла. Она прекратила петь, вышла из танцевального круга и побежала к выходу, на ходу говоря самой себе (все равно сегодня никто ее больше не слушал):
— Что же там? Что? Говорила же я не выходить из дома. Не ходить во двор. Дома и стены помогают, а в лесу и палки стреляют!
Глава 15
Наконец-то Форс добрался до Астахова. Леонид Вячеславович очень надеялся, что хоть тут-то ему удастся прервать череду неудач, складывающуюся у него в последнее время. Действия Николая давно уж пора подкорректировать.
Надо бы оживить в нем страхи и недоверие к Зарецкому.
Но с самого же начала Форса ждало страшнейшее разочарование.
— Вот! — Астахов гордо выложил перед ним бумаги. — Это копии документов, которые я послал Зарецкому.
Форс вчитался в бумаги и обомлел. Елки-палки, да что ж это делается, как он мог так упустить ситуацию из-под контроля, куда глаза его глядели. Нельзя, нельзя было так зацикливаться на делах вне Управска. А теперь, может так статься, Управск для него будет совсем потерян. Или (а вдруг?) все еще можно повернуть назад?
— Николай Андреевич! Вы что, действительно хотите сотрудничать с Зарецким пот по этому проекту?
— Конечно.
— Но проект ваш! Получается, что вы принесли его Зарецкому на блюдечке с голубой каемочкой.
— Получается, так. Но это только с одной стороны. А с другой, Леонид, выходит, что вместе с Зарецким мы можем поднять этот проект на более высокий уровень.
Ой, как плохо, совсем дурно. У Астахова уже успело сложиться свое мнение. А это самое страшное. С ним (и им) легко играть, когда он сомневается, колеблется. Но когда уж на что-то решился, спорить очень трудно.
— И что Зарецкий? — вкрадчиво спросил Форс, стараясь придать своему голосу максимально одобрительные интонации. — Конечно же, принял ваше предложение с радостью.