Но это если сразу поехать на Волгу. А второй вариант заключался в том, чтобы какое-то полезное дело сегодня все же провернуть. Ну не может же такая невезуха длиться целый день. А значит, напоследок удача улыбнется. Вот только какой объект для этой улыбки выбрать?
Сегодня, ха-ха, уже от всех от ворот поворот получил. Зарецкий! Надо с ним поговорить, наплести про какие-нибудь таинственные материалы, полученные из заслуживающих доверие источников. Он всегда, конечно, спрашивает, что за источник. Но после сказанной таинственным голосом фразы: "Это совершеннейший конфиденц! Но человечек проверенный, можете мне верить" — всегда успокаивается.
Итак, Баро!
Форс набрал телефон и… тут же его сбросил. Всплыла неожиданная мысль — а что, если и Баро нач-нет все на диктофон записывать? А потом все Астахов ву доложит, если у него с ним "муси-пуеи" наладится?
Нет, нет, не может быть! Форс вытряхнул это наваждение из головы.
Диктофон, интриги, двойная игра — не стиль Зарецкого. Быть такого не может!
И он снова набрал номер.
— Алло, Баро! Это Форс.
— Что хотел? Говори коротко! Мне не до тебя. Форс онемел. Только на мгновение, но онемел.
Хорошенькое начало для разговора, ничего не скажешь. Просто отличное.
Сколько он помнил их совместную деятельность, такого еще не было, чтоб Зарецкий так с ним разговаривал. Надо говорить как-то поаккуратнее.
— Баро, вы уже рассмотрели предложения Астахова?
— Нет еще! — отрезал барон.
Вот это уже получше. Непонятно, конечно, от чего Зарецкий так разнервничался. Но хотелось бы верить, что именно из-за Астаховских деловых авансов.
— И правильно. Очень мудро с вашей стороны. У меня есть информация, что он может кинуть вас, как с кладбищем.
— Не думаю, — неожиданно ответил Баро. — Меня как раз убедили его извинения!
Форс почувствовал, как последняя опора уходит из-под ног. Да что ж это такое происходит? Самое обидное, он не мог понять, как следует реагировать на такое настроение Баро. А потому продолжил прежнюю линию, всегда приносившую ему успех:
— Астахов лицемерит.
— Послушай, Леонид, — совсем уж нехорошим тоном сказал Баро. — Ты должен был быть на переговорах. Однако не был. А потом объявляешься и снова начинаешь вести свои беседы не по делу. Хватит!
— Я не смог прийти. Я все объясню…
— Объяснишь. Обязательно объяснишь, но не сейчас. Я занят. Поэтому как-нибудь потом. Но учти сотрудничать с Астаховым я буду. А ты, если пренебрежешь моим приглашением еще раз, будешь уволен… Понимаешь, вычеркнут. И из платежной ведомости, и из списка друзей.
Баро бросил телефонную трубку на рычаг. А Форс с досадой слушал короткие гудки. А потом все же нашел в себе силы посмеяться над собой:
— А ну ее, эту статистику! Сегодня не мой день. Самый не мой день за всю мою жизнь. В "Волгу", только в "Волгу", творить "Сома по-форсовски"…
Но ничего-ничего, мы еще посмотрим, кто кого. По крайней мере, "Сома с Форсом" никому не едать!
Земфира сразу узнала ружье. Мудрено его было не узнать, когда столько лет оно в ее тюках пролежало. В табор ехала сама не своя. Хорошо, что Люциты в палатке не было. Земфира перерыла все немудреные пожитки, но ружья так и не нашла.
А жаль! Где-то в глубине души все же была надежда, что это не то ружье, другое, просто очень похожее. Но нет, теперь уж точно нет сомнений. Это именно оно. Но как, почему ружье оказалось в руках Максима?
Земфира присела на матрас, стала ждать дочку.
Та пришла нескоро. Земфира совсем истомилась в тревожном ожидании, потому встретила не совсем приветливо:
— Где ж вы были, Люцита Мирчуевна?
Люцита приняла необычную материнскую фразу за шутку. И приняла тот же тон.
— Мы гуляли.
Но Земфира отреагировала неожиданно, пристально посмотрев в глаза дочке.
— Не обманывай меня.
— Мама, ты чего? Я правда гуляла, — по-детски беззащитно сказала Люцита.
— А ты не подходила к дому Баро?
— Я же тебе сказала, что не хочу смотреть на чужое торжество.
— И у тебя не возникло желания отомстить Миро?
— Вот еще! Пусть веселиться со своей Кармелитой.
— Где ружье? — в упор спросила, как выстрелила, Земфира.