Но второй раз Бейбут не стал задавать тот же вопрос. Поэтому Бочарников сам сказал.
— И имя — Мирчу.
Главное в работе следака, в смысле — следователя, — это в нужный для себя момент следить за ненужной для опрашиваемых реакцией. Андрей Александрович увидел все, что хотел увидеть.
Кармелита не шелохнулась.
Миро немного дернулся.
А вот Бейбута — как плеткой хлестнули!
Бочарников сразу же развернулся к последнему, наиболее интересному объекту.
— Есть в таборе кто-нибудь с таким именем?
— Ну-у-у, — цыган явно тянул время, не зная, что ответить. — Вы говорите, Мирчу?
— Да, я говорю — Мирчу. Вы знаете кого-нибудь с таким именем?
Бейбут лихорадочно соображал, что сказать. И он, в конце концов, ответил честно, не соврал:
— Нет, нету!
— Так, может быть, были? — дожимал его следователь, чувствуя, что горячо.
— Ну-у-у… — опять затянул Бейбут.
— Бейбут Романович, что ж вы кота за хвост тянете. Вы на себя в зеркало посмотрите. У вас на лице написано, что Мирчу у вас в таборе был. И вы его знали настолько хорошо, что… что… я не удивлюсь, если узнаю, что это ружье ему вы подарили!
Последние слова Бочарников сказал почти шутя. И к своему удивлению попал в самую десяточку.
— Да, правильно вы все сказали. Не знаю даже, как разузнали…
— Работа у нас такая, — привычно ответил Бочарников.
— В общем, это действительно я подарил ружье на свадьбу Мирчу и Земфиры.
— Мирчу, насколько я понимаю, умер…
— Да, давно уже, много лет назад. А ружье хранилось у вдовы его, у Земфиры…
— Значит, мне нужно поговорить с ней.
— Да что с ней говорить? Вы со мной говорите. Я в таборе главный. Я за все отвечаю. К тому же я это ружье дарил.
— Бейбут Романович. Ей-богу, мне очень нравится, как вы по-мужски разговариваете. Но, понимаете, тут Земфира нужна. Это хоть и Ваш подарок, но вряд ли вы знаете, где оно у вдовы хранилось. Ведь так?
— Так, конечно. Только с Земфирой вам трудно поговорить будет. Она сейчас в Слободе, в Зубчановке, помогает Зарецкому по хозяйству… — Бейбут контролировал каждое свое слово, стараясь говорить поменьше, а лучше всего — вообще ничего не сказать, и с ужасом понимал, что на самом деле выбалтывает все!
— Та-а-ак, хорошо, — протянул следователь. — А дети у уважаемой Земфиры есть?
Тут уж Кармелита и Миро вздрогнули. А Бейбут принял вопрос совершенно спокойно.
"Понятно, — смекнул Бочарников. — Если сын, значит, заигрывал с Кармелитой. И Миро ревнует. Если дочь, значит, что-то у нее было с Миро. И Кармелита бесится".
— Есть дети. Точнее — ребенок. Один. Точнее — не ребенок и не один. А одна. Тьфу ты, — Бейбут совершенно запутался в своих словах и мыслях. — В общем, короче говоря, дочка у нее — Люцита.
— Что ж, поговорим и с дочкой. Она большая?
— Большая, — впервые за весь разговор улыбнулся Бейбут. — И тут же спохватился. Но я все равно вместе с вами к ней пойду. Я тут главный.
Игорь принял идею Тамары в штыки.
— Слушай, с какой стати я должен "окучивать" эту серую мышку, твою Олесю?
Собственно, иначе он и не мог сказать.
Но на самом деле, внутри, в душевных глубинах, недоступных Тамаре, эта идея ему очень даже понравилась. Получалось на редкость ловко: с тамариной подачи поухаживать за девушкой весьма недурной внешности. А если получится… Хм-м, если получится…
Если получится, всегда можно сказать: прости, милая, немного перестарался. Но ты же сама этого хотела. Ты же сама меня на нее натравливала…
Действительно, совсем неплохая идея. Но для вида, конечно же, нужно повозмущаться.
— Совсем стыд потеряла! Подсовываешь мне тут…
Тамара наивно повелась на его возмущение, начала уговаривать:
— Игорь, пойми! Нужно так. Ты же понимаешь, я люблю тебя. Но Астахов опять что-то подозревает, бурчит. Словом, чувствует, что здесь что-то не так! Нам надо развеять его сомнения!
— Да? И как же мы будем их рассеивать. То есть, извините, развеивать.
Может, еще что-нибудь прикажете? А не жениться ли мне на ней, чтобы успокоился Астахов?
— Игорь, перестань паясничать! Я хочу как лучше! И потом с тебя не убудет, если ты…
— …Если что… Ну говори, говори. Если я ее приобниму, да? Поцелую…
Как ты хочешь, чтобы я это сделал? Ты хочешь, чтобы Астахов видел, да?
Игорь порывисто обнял Тамару, крепко поцеловал ее. Но Тамара оттолкнула его и чуть не влепила пощечину.
— Только посмей…