— Тадатам-татам! Ваш кофе! Света выбралась из одеяла:
— Антон, ты чудо. Спасибо… Послушай, а почему тут пять чашек. У нас тут что, еще кто-то есть.
— А ты начни пить, тогда поймешь.
Света начала пить и все не поняла, потому как не могла остановиться, пока не выпила три чашки.
— Антоша, а что за кофе такой особенный.
— Ну я же сказал. Коньяк!
Света запустила в него подушку. Антон поймал ее и галантно вернул на прежнее место.
— Не волнуйся, коньяк — только в качестве лекарства, буквально пару капель. И признайся — ведь помогло.
— Угу.
— Все. Собирайся — поехали на выставку. Пожинать плоды посеянного вчера успеха.
— Ага, — грустно улыбнулась Света. — Еще б найти, где мы его вчера посеяли.
Как же страшно и больно ехать к Миро. Как трудно говорить ему правду. И как тяжело ее не сказать.
Миро лежал в постели, увидев невесту, обрадовался. Но сразу же почувствовал ее состояние:
— Что случилось?
Кармелита присела рядом с ним, на кровать.
— Кармелита! Почему ты не смотришь мне в глаза?
— Я была у Максима.
— В тюрьме? — Да.
— Я не верю, что он в меня стрелял! Ты ему об этом сказала?
— Нет… Но он сказал мне… — Что?
— Мне это не удобно говорить…
— Жених и невеста должны говорит друг другу все.
— Поэтому мне и неловко.
— Кармелита, давай договоримся, что у нас с тобой не будет секретов.
Хорошо? Что он тебе сказал?
Кармелита отвела глаза.
— Понимаю… — сказал Миро. — Можешь не отвечать. Он сказал, что любит…
Кармелита кивнула головой.
— Что ты ему ответила?
— Ничего… Что я могла ему сказать? Я же тебя выбрала…
— А ты в этом уверена?
— Я дала слово, что выйду за тебя замуж…
— Мне нужно не слово… мне нужна ты…
— Я понимаю…
— Если ты выйдешь за меня только потому, что обещала, это будет несправедливо по отношению ко мне.
— Тебе нужен честный ответ?
— Конечно.
— Я не знаю, что ответить…
— Что ж! Спасибо за честность! Только… — Миро привстал, опершись на локоть. — Я так долго не смогу, Кармелита… Разберись в своих чувствах…
Пожалуйста!
— Миро, я же дала согласие на наш брак…
— Посмотри на меня, посмотри на меня! — властно сказал Миро.
Она поймала его взгляд.
— Понимаешь, сейчас у тебя еще есть время что-то изменить. А после свадьбы обратного ходу не будет.
— Миро…
— У нас нет разводов, так что, пожалуйста, подумай еще раз.
— Да я все время думаю! Мое сердце не слушает мой ум!
— Понятно… Значит, твой ум — мне, а сердце — ему..
— Что мне делать?
— Значит, нас опять двое, и ты снова не знаешь, с кем остаться? Тогда уходи! Уходи, мне от тебя ничего не нужно!
Кармелита ушла.
"Все вернулось…" — подумал Миро.
Глава 24
Антон уже пожалел, что они приехали на выставку. К Свете тут же вернулись все вчерашние психозы и фобии. Она пыталась подслушать, что о ней говорят другие. Но поскольку подкрасться незаметно ни к кому не удавалось, приходилось выслушивать хвалебные оды (в которые, впрочем, Светка все равно не верила). После этого подбегала к Антону и повторяла, как заведенная: "Я посредственность и бездарность. Я бездарность и посредственность".
А потом принесли свежий номер "Управского вестника". О выставке там было сказано очень даже неплохо: "Молодая прогрессивная художница вселяет надежду, что новое поколение живописцев вслед за ней оформит индивидуальный стиль и откроет свое, новое видение XXI века!".
Света вроде бы успокоилась. Но все испортил Форс (что за командировка?), ненадолго заскочивший на выставку. Он быстро просмотрел статью и деловито сказал: "Понятно. Джинса высшего качества! Знаем мы, как эти статьи заказываются…" После этого Антону, который действительно заказал и оплатил статью, захотелось дать Леониду Вячеславовичу по морде. Однако он сдержался.
На сказанном Форс не остановился. Деловито осмотрел картины и невинным голосом спросил: "Ну как? И много продали?". Света развернулась и убежала в туалет плакать.
— Леонид Вячеславович, зачем же вы так?
— Антон, что ты зарядил — "Вячеславович"? Зови меня просто — "Леонид".
А зачем — я тебе отвечу. Светка у меня оранжерейная. Боюсь я этого, понимаешь, боюсь. Если со мной что случится, сожрут же ее. С потрохами сожрут! Я-то ведь подзатыльники ей раздаю. А другие дубинкой лупануть могут, понимаешь.
Антон кивнул головой, он хорошо понимал, о чем говорит Форс. И во многом был согласен с ним. Вот только как, в свою очередь, объяснить, что регулярные отцовские подзатыльники именно в силу своей регулярности порой куда больней чужой дубинки?.. Уж он это по себе хорошо знал.