Лицо Люциты окаменело, она отстранилась от матери.
— Ах, вот как. Получается, Кармелита у меня не только Миро отняла, но и родную мать… — с горечью выговорила Люцита.
— Не правда. Ты — моя дочь и навсегда ею останешься. Но Кармелите сейчас очень тяжело. Ей нужна поддержка.
— Конечно. У Кармелиты горе. Кармелите тяжело. Кармелите нужна поддержка. А где Люцита, мам? Где? У меня, значит, счастье, мне легко. И поддержка мне не нужна. А Миро сейчас вообще лучше всех. Он еле выжил. А где его дорогая невеста? Почему не она днем и ночью у его постели?
— Даже если она не рядом с Миро, она все равно за него переживает…
— Да, сидит у себя в Зубчановке, во дворце, льет крокодиловы слезы. Нет чтобы, здесь, в таборе, около раненого. И ведь все равно он по ней сохнет…
Люцита скривила лицо, как обычно бывает перед большими слезами.
Но сдержалась, не заплакала, обняла мать., - Мама, не обижайся на меня, просто я плачу, потому что мне обидно, ты совсем про меня забыла. И из-за Миро тоже, ну ты понимаешь.
Земфира погладила ее волосы.
— Я не забыла тебя, доченька. Я пришла к тебе с новостью…
— С какой?
И тут Земфира вспомнила, как Баро просил ее молчать насчет свидетеля.
Что же делать: сказать об этом Люците или нет?..
Эта девчонка поддерживает Максима в его глупом упрямстве. Ну что ж, тем хуже для них! Форс вошел в кабинет Баро, уже хорошо зная, что будет говорить и как представит ему всю ситуацию.
— Ну как дела с Орловым, Леонид?
— Баро! Для вас все отлично.
— Ну расскажи. Я так отвык от хороших новостей, что просто жажду послушать, что же там — "отлично"?
— Парень идет в несознанку. Поэтому ему вполне могут дать лет десять.
— Постой, — удивился Зарецкий. — Я думал — ты адвокат. И в твоих интересах защищать своего клиента.
— Так я ведь, Баро, и о ваших интересах не забываю.
"Да, — подумалось Зарецкому, — Хорошие же люди меня окружают. Один видел, что стрелял совсем не тот, кого он обвинил, причем сделал это для меня. Второй защищает парня так, чтобы ему дали побольше. Славная компания!"
— Да, Форс. Если что, я теперь десять раз подумаю, прежде чем нанимать тебя своим адвокатом на суде.
— Уверяю вас, — рассмеялся юрист. — Если я буду представлять ваши интересы — до суда дело не дойдет.
— Скажи, Форс, а если найдется свидетель, который сможет предоставить алиби Орлову, чем все закончится?
Форс насторожился.
— Ну есть разные сопутствующие факторы…
— А скорее всего, что будет?
— Скорее всего, парня отпустят, а дело отправят на доследование.
— Что, совсем отпустят?
— Под подписку о невыезде. Орлов был на месте преступления и, вполне возможно, является соучастником… А у вас что, есть такой свидетель?
— Нет, — ответил Баро не раздумывая. — Так, просто спросил. Считай, что этого разговора не было.
Земфира твердо решила не нарушать слово, данное Зарецкому, но Люцита так жалобно на нее смотрела… И материнское сердце не выдержало.
— Знаешь, дочка, очень может быть, что Кармелита все же вернется к своему Максиму.
— Как это? Ведь он же в тюрьме.
— Пока в тюрьме. Но… Послушай, дочь, поклянись памятью умершего папы, что ты никому не расскажешь.
— Клянусь, — сходу сказала Люцита.
— Так вот, у Баро есть свидетель, который может подтвердить невиновность Максима.
Но Люцита отреагировала совсем не так, как ждала Земфира. Она почему-то испугалась:
— Кто-то видел, как стреляли в Миро? — Да.
— Кто?!
— Не знаю. Баро не говорит кто. Ну а ты-то что так волнуешься?
— Мама, неужели ты не понимаешь. Если решат, что гаджо невиновен, то следователь опять начнет приставать со своими дурацкими вопросами… Насчет нашего ружья.
Тут уж Земфира переполошилась:
— Какой следователь? Он что, уже разведал, что это наше ружье?
— Так ты ничего не знаешь?
— Нет.
И Люцита поведала матери о том, как приезжал следователь Бочарников, о том, что спрашивал.
— И что с того, что ружье наше? — сказала Земфира. — Его кто угодно мог взять. Ведь так?
— Да, конечно…
— Хотя, как ни крути, неприятно все это. Из нашего ружья — и в Миро.
Ведь это же подарок самого Бейбута. Получается, что из отцовского подарка могли застрелить сына…
Земфира опять надолго задумалась.
— Мама, мам! — окликнула ее Люцита. — Так что же насчет этого свидетеля.
— Да все то же, дочка. Сама додумай. Максима выпустят из тюрьмы.
Кармелита опять беситься начнет, того гляди, от свадьбы откажется. И Миро будет свободен.