Астахов критически посмотрел на холсты в рамках. Нет, Света — замечательная девушка, но живопись ее… Мягко скажем, пока еще далека от совершенства. Детская бравада, выпендреж, претензии на глубину и ничего больше. Души нет, боли, силы… Кроме того, не хватает и школы, мастерства.
В итоге получается один большой разноцветный пшик.
Антон же работал на редкость ловко, быстро. И уже вворачивал шурупы.
— Сынок, я надеюсь, это здесь ненадолго? — забеспокоился Астахов.
— Папа, ну… на месяц. Астахов скривился.
— На недельку.
Отец отрицательно покачал головой.
— Па! Ну что ж ты меня без ножа режешь! Будь милосердным. Один день.
Николай Андреевич кивнул головой. И невольно залюбовался тем, как ловко и воодушевленно работает Антон:
— Да, сынок, я смотрю, Светлана произвела на тебя сильное впечатление.
Давно я не видел, чтоб ты так старался.
— Брось ты, папа. По-моему, очень даже неплохие картины.
— Ну, значит, я ничего не понимаю в живописи. Антон остановился. И очень серьезно спросил:
— А что, папа, настолько плохо?
— Картины замечательные. Только гостиную они уродуют. А если серьезно… Понимаешь, сынок, они даже не плохие…
— Ну вот, — воодушевился Антон. — А неплохие — это значит, хорошие!
— Нет, ты недослушал. Они даже не плохие, они просто никакие.
Понимаешь. Их, этих картин, как акта искусства просто нет. И все. Так что не нужно обманывать себя и свою знакомую. Светлане посоветуй заняться чем-то другим. Она девочка вроде неплохая. То есть хорошая. И только время зря тратит. К тому же больней потом будет разочаровываться.
Антон сник:
— Ладно, папа. Ну денек пускай повисят.
— Денек — пожалуйста. Но не больше. Это было бы кощунством по отношению к висящим здесь Шишкину и Врубелю. Я пошел. Из-за тебя, правда, не успел подготовиться к деловой беседе.
— С кем?
— С Зарецким.
— О! Отлично! Передавай ему привет от Антона Астахова.
— Хорошо, передам, — улыбнулся Николай Андреевич. — Кстати, Антон Астахов? А не слишком ли ты увлекся выставкой Светланы. Как там с моими поручениями? Что там с автосервисом?
Антон стушевался, второй раз за разговор:
— Папа, честное слово, делается. Доделывается. В общем, я все сделаю.
Обещаю!
Тамара почти успокоилась, пока добралась до автосервиса. На каждом перекрестке ей хотелось развернуться и вернуться домой. Но она понимала, что так будет больнее. И все же приехала к Игорю.
Он был в грязной спецовке — возился с какой-то машиной. Обрадовался ее приезду, попытался обнять. Тамара шарахнулась от него.
— Осторожно! Ты грязный.
— Брезгуешь, — обиделся Игорь. — Типа рабочий класс не годится в любовники…
— Не говори ерунды, Игорь.
— А что же говорить, Тамарочка, если ты скоро об меня ноги вытирать начнешь. Я, извини, молчать не привык!
— Ага, То-то я и гляжу, что ты слишком много болтаешь. Скажи, только честно. Ты предлагал Олесе близкие отношения?!
— Тома, я не узнаю, что за бездушный стиль: "близкие отношения". Есть столько прекрасных русских слов: любовь, секс…
— Прекрати! — взвизгнула Тамара. — Перестань! Я тебя серьезно спрашиваю. Предлагал?
— Ничего я ей не предлагал! Я с ней вообще общаюсь исключительно по твоему наущению. И говорю первое, что приходит в голову.
— А ты, я смотрю, наглеешь.
— Нет, это ты наглеешь. Тебе плевать на то, в какой я ситуации остался.
Когда был нужен, "Игорек, Игорек". А теперь? Может, наш с тобой роман затянулся?
— Так ты решил завести новый?
— Ничего я не решил. Но это пока. Хотя ты правильно заметила, быть женихом Олеси мне даже понравилось.
— Что-о-о? Ах ты, скотина.
— Это я скотина? Да святее меня не найти. По первому зову прибегаю. Как только у тебя что-то где-то зазудит.
— А я к тебе не прибегаю?
— А ты не сравнивай нас, не сравнивай.
— Почему это?
— Да потому! Ты всегда в выигрыше — 2:1. У тебя два мужика, а у меня только ты, одна. Ты каждую ночь спишь рядом с мужем!
— Я не хочу с ним спать! Он мне противен!..
— Да вы все так говорите. И все же спите, А я, бывает, ночью, как вспомню тебя — стенку грызть хочется…
— Ага, поэтому вместо стенки ты решил погрызть немного Олесю.
— Очень может быть. Очень! Ты даже не представляешь, как мне приятно обнимать ее. Молодое, упругое сладкое тело…
Тамара замахнулась, чтобы влепить ему пощечину. Но Игорь перехватил ее руку.
— Тихо. Тихо. Испачкаешься же. Хотя, признаться, мне приятно, что ты ревнуешь.