— Ну это мы еще посмотрим! — ответила Кармелита.
— Не поняла. Как это? Тебе есть, чем защитить Максима на суде?
— Не мне, а отцу. Он может помочь Максиму. Может — но не хочет.
— В каком смысле?
— В таком. У него есть свидетель невиновности Максима. Но он его скрывает.
— Подожди. Да, может, отец вообще врет, что у него есть такой свидетель?
— Нет, не врет. Но он выдаст его суду только в том случае, если я дам слово выйти замуж за Миро.
— Ну хорошо, ну дай это слово, если оно ему так нужно!
— Да? И после этого смотреть Миро в глаза и лгать ему, что я мечтаю стать его женой?
— Ах, какое удивительное благородство! Кармелита, а на суде ты сможешь спокойно смотреть в глаза Максиму, когда объявят, что его сажают в тюрьму?
— Я не могу лгать ни отцу, ни Миро. И до смерти боюсь, что Максима посадят.
— Ну знаешь! Кармелита, подумай, что лучше: папочку обмануть или на двенадцать лет засадить любимого человека в тюрьму?
— Так что же делать?
— Не знаю, Кармелитка, не знаю…
Обе задумались. Милые хорошие девочки, как же тяжело искать выход, когда жизнь загнала в самый угол.
И вдруг Света вскочила, начал нервно мерить шагами комнату:
— Слушай, Кармелита, я, кажется, придумала!
— Что???
Как же хочется верить в чудесную помощь, когда кажется, что уже и шансов никаких не осталось.
— Что? Что ты придумала?
— Если у твоего папы есть свидетель, то, значит, и нам нужно найти свидетеля, который подтвердил бы невиновность Максима. Вот и все.
— Да где ж мы его найдем?
— А мы его не найдем, мы его придумаем, сделаем! Мало ли, кто мог крутиться вокруг дома Зарецкого во время сватанья!
— Лжесвидетельство… — тихо сказала Кармелита.
— А что делать, подруга? Что делать? Я же тебе говорила, в жизни все совсем не просто. Если правду нельзя защитить с помощью правды, значит нужно лгать!
— Да кто на это согласится?
— Ну я не знаю… Да хоть я! — Ты?..
— Я, — скромно подтвердила Света. — Почему бы и нет…
— Знаешь, подруга, у тебя же вся правда на лице написана. А тут еще суд. Вопросы заковыристые… Нет, ты не годишься.
— Ничего, Кармелита, не дрейфь, не я, так кто-то другой. Мы найдем, обязательно найдем свидетеля!
Глава 28
Сначала Палыч не удивился, что Максим ночевать не пришел. Ну мало ли, ну бывает. Парень молодой.
Потом заволновался. Сердце само подсказывало, что что-то не так. А уж когда узнал, что произошло…
Все так получается, как предсказал он когда-то Максиму: влюбишься в цыганку, и все в жизни прахом пойдет, все, что есть, потеряешь… Даже виноватым себя чувствовал. Казалось — не пророчествовал бы тогда так, может, ничего плохого и не случилось бы.
Палыч сразу же хотел рвануть в милицию, выпросить свидание с Максимом.
Но человек предполагает, а Бог располагает. В котельной да в гостинице такие аварии начались, что старику продохнуть некогда было. То там воду прорвет, то тут — канализацию, только успевай дыры заделывать. Сколько раз говорил начальству, чтоб не экономили на мелочах, а нормальные деньги на ремонт выделяли…
А годы, эти годы, тоже с плеч не сбросишь, по вечерам Палыч, как подкошенный, падал на койку и тут же засыпал. Но когда он услышал (от кого — даже не уследил), что вот уже и суд скоро, все бросил. Плюнул, можно сказать, на родное предприятие — многострадальную гостиницу — и побежал проситься к Максиму в камеру. Следователь Бочарников был нынче добрый — пустил без проблем.
Максим, правда, друга не ждал.
— Палыч?!
— Не ждал, Максимка…
— Правда, не ждал.
— Ты прости меня. Я все это время каждый день собирался прийти к тебе.
Так у нас там с гостиницей — полный абзац, только что — не развалилась.
Максим усмехнулся, вспомнив свое убежище, гостиничные этажи и представив, как Палыч бегает по гостинице, пытаясь устранить все неполадки разом.
— Ладно, Палыч. Не переживай, чем бы ты тут мне помог?
— Как чем? А добрым словом! Говорят, у тебя дела тут… — Палыч замялся, подбирая слово.
Но Максим сам сказал:
— Хреновые дела. Совсем хреновые!
— Нет, ну ты это… — сказал Палыч, стараясь хоть немного ободрить Максима. — Вот ведь оно как получилось… Жизнь-то… Но ничего… Все образуется.
— Хорошо бы, — еще раз улыбнулся Максим, на этот раз более грустно. — Только как? Как все образуется, если меня посадят лет на десять-двенадцать.
— Ты главное не падай духом. Духом не падай. Во всем надо искать положительные моменты.
— Палыч, ну какие в тюрьме положительные моменты?