Мое сердце все еще колотится, а слезы становятся все крупнее и тяжелее.
Я соскальзываю спиной вниз по стене, сжимая в руках пригоршни волос, высвобождая все эмоции и ярость, которые я больше не могу сдерживать. Отнять мое кольцо было последней каплей. Эта вещь была для меня священной и особенной.
Я ненавижу это место. Ненавижу его!
Франческа была права. Драко волнует только он сам. Он заботится только о себе и своем эго.
Я действительно имела в виду то, что сказала. Пошел он. Я не приму такую судьбу.
Я не буду счастливо жить с человеком, который несчастлив сам с собой.
Он должен меня отпустить. Он ничего не получит от меня. По крайней мере, не добровольно.
Я смотрю в зеркало холодным и отстраненным взглядом, руки опущены вдоль тела.
Волосы разделены пробором по центру и спадают вниз, прикрывая мой правый глаз. Я стягиваю их сзади в свободный пучок.
В другой ситуации я бы восхитилась таким платьем, наслаждалась бы тем, как выгляжу. Я накрасилась, потому что он хочет, чтобы я хорошо выглядела (и, честно говоря, после того, как он забрал мое кольцо, думаю, это неплохая идея, чтобы отвлечь себя). Мои губы блестят, и я выгляжу замечательно… но вовсе не чувствую себя так.
Платье сделано из расшитого блестками кружева, с вырезом лодочкой вокруг шеи и V-образным вырезом на спине. Пояс в виде ленты завязан на талии, рукава длиной до середины руки с зубчатой отделкой. Это первое черное платье, которое я увидела в шкафу, когда меня, наконец, освободили из клетки. По какой-то причине оно привлекло мое внимание. Туфли на каблуках угольно-черные, не слишком высокие и не слишком низкие. Идеальные, удобные по высоте.
Я бросаю на себя еще один взгляд, прежде чем выйти и посмотреть на будильник. У меня есть десять минут, чтобы спуститься вниз. Я должна попасть туда раньше.
Оцепенение поглотило меня.
Я просто собираюсь по инерции.
Не могу мыслить ясно.
Продолжаю думать о Тони.
Воспоминания о моем любимом муже преследуют меня, как будто он винит меня, что не постояла за себя и не сохранила кольцо.
Я тоже себя виню. Я должна была сражаться, но папа всегда говорил мне, что борьба за то, что можно заменить, бессмысленна. Для Драко это просто кольцо, и мой отец думал бы о нем точно так же.
Я могу плакать сколько угодно, но это ничего не изменит.
«Двигайся вперед, Джиа. Двигайся вперед».
Это слова папы. Даже когда чувствую себя подавленно, я должна продолжать идти. Продолжать сопротивление. Не останавливаться и не сдаваться.
Я не сдамся.
И это единственная причина, по которой я иду на этот ужин.
Когда я вхожу в столовую, там уже полно народу.
Я стараюсь не хмуриться, когда замечаю нескольких людей Драко, стоящих в углу. Они одеты не так нарядно, как я. Большинство из них одеты в коричневые или черные брюки-карго со слишком большим количеством карманов, в черные или серые футболки и черные перчатки с обрезанными пальцами.
Его мама сидит на своем обычном месте, она в коричневом платье, а Франческа одета в белое платье. Ее волосы падают свободными темными волнами вокруг плеч, глаза опущены, сосредоточены на пустой тарелке перед ней.
Франческа поднимает взгляд, и я выдавливаю улыбку.
Она не улыбается в ответ.
Я чувствую, что мужчины смотрят на меня, некоторые из них переговариваются друг с другом по-испански, оглядывая меня с ног до головы в моем платье.
— Это та самая сука? — спрашивает один из них с прилизанным черным хвостом. Он пристально рассматривает меня.
— Это она. Тупая шлюха, из-за нее Шеф избил Пико.
— Для чего, черт возьми, он держит ее здесь?
— Вероятно, чтобы трахать ее, когда захочет. Все-таки у нее хорошая задница. Я трахнул бы ее сам. Я не виню его за то, что он оставил ее себе.
Они все думают, что я ничего не понимаю.
Чертовы отморозки.
Эти двое смеются, но я их игнорирую, продолжая свой путь к столу. Занимаю свое место через два стула от Франчески и складываю руки у себя на коленях.
Я оглядываюсь в поисках Драко, но его нигде нет.
Бросаю взгляд на часы. У него есть пять минут, чтобы прийти.
Эти пять минут пролетают довольно быстро, и когда он входит из кухни, слуги выходят прямо за ним.