— Давай обжиматься, как два безумных подростка, как ты предлагал раньше.
Я осторожно посмотрел на неё и прижался ближе.
— Это может быть не очень хорошо.
— Почему? — Она была сбита с толку, ее язык облизнул губы.
— Потому что сейчас у нас восемнадцать минут из двадцатиминутного перерыва. Это не так много, знаешь ли.
— Так прекрати тратить время. — Она неожиданно встала на цыпочки и прижалась своим ртом к моему.
Я сдался, обхватывая руками её талию и прижимая к себе. Знакомый контакт возник между нами, мы погружались друг в друга, спутывая языки, конечности, пальцы, волосы и что угодно, что могло это сделать. Я не хотел останавливаться, только держать её здесь, прислоненной к стене подо мной, она была такой замечательной. Мы целовали друг друга так, словно тонули, словно это было единственное время, когда нам разрешалось это делать — кутаться друг в друга, пока оба не задохнемся.
— Подожди минуту, — сказал я, отстраняясь. — Дай немного отдышаться. — Я облокотил на неё свой лоб, и мы оба начали смеяться.
— Думаю, что каждый раз, когда я тебя целую, это лучше, чем в последний. Не знаю, как это возможно, ведь наш первый поцелуй был близок к идеалу. — Она снова легонько поцеловала меня. — Это так ярко.
— Согласен, это так невероятно, но думаю, будет мудрым больше не оставаться с тобой в одиночестве в темных местах. — Я поднял руку, чтобы провести большим пальцем по её красивой щеке.
— Почему? — Она выглядела такой разочарованной моим замечанием.
— Потому что кое-какая часть моего тела не довольна тем, что не получает все веселье.
Она покрылась румянцем, и я подумал, что это великолепно.
— Так ли это плохо? — спросила она застенчиво.
Семнадцатилетняя — предупреждал чертов голос в моей голове.
— На самом деле да, если учитывать то, что я официально взрослый, а ты еще нет. — Я запечатлел нежный поцелуй на её губах, чтобы смягчить свои слова. — Не то чтобы я думал, что ты ребенок хоть в какой-то мере.
Она слегка подняла свой подбородок.
— Мне скоро будет восемнадцать.
Знаю, подумал я. Я обвел этот день в календарике красным кружочком и считал дни.
— Правда, — сказал я громко. — Но если ты не хочешь навещать меня в тюрьме, после того как твой отец швырнет меня туда, нам лучше поработать над тем, чтобы немного охлаждать пыл.
Она притянула губы к моему лицу и затем зашептала:
— То, о чем мой отец не знает, ему не навредит.
Боже Всевышний, будь милосерден к моей душе. Я собираюсь спуститься в Ад.
Я улыбнулся, продолжая большим пальцем чертить круги на её коже.
— Мне бы хотелось, но знать буду я, и я никогда не прощу себе этого.
Она выглядела задетой и разочарованной, и это убивало меня.
— Вел ли ты себя так же благородно с другими девчонками, которые у тебя были?
Я вздохнул, ненавидя то, что Кэми считала, будто я отвергаю её. Я нежно поцеловал её в лоб.
— Нет. Но ни одна из них не была тобой, Кэми. Ты особенная.
Она выглядела так, будто сомневалась в моих словах. Я взял её лицо в свои руки.
— Слушай меня внимательно. Вот что я хочу сказать. Когда и если наступит наше время, я хочу, чтобы это было прекрасно для тебя. Ты заслуживаешь всего этого — горящих свечей, роз и романтики. Нет нужды спешить. Правильный парень всегда подождет до тех пор, пока ты не будешь по-настоящему готова. Он должен уважать тебя, поклоняться тебе и сделать этот момент таким, чтобы ты запомнила его навсегда.
Она положила голову мне на грудь и тяжело вздохнула.
— Стоп. Ты говоришь об этом парне так, как будто он не такой, как ты. Но я хочу, чтобы это был ты.
Должно быть, я счастливчик. Я прижался губами к ее макушке и крепче сжал в своих объятиях.
— Я тоже этого хочу. Больше, чем ты думаешь. — В миллионный раз я прокручивал в голове все, что происходило в моей жизни. Мне бы хотелось, чтобы была возможность убежать с ней, как она этого хотела. Я знал, что мне по-прежнему нужно было сказать ей правду и что если я этого не сделаю, то потеряю её. Если после Кэми захочет, чтобы я ушел, я так и сделаю. Я всегда буду ставить её желания выше своих. Всегда.
Она сильная, я знаю. Если так и случится, уверен, она оправится и снова найдет свою любовь. Мысль о ней, тесно сжатой в объятиях другого, заставила напрячься каждый нерв на моем теле. Мне захотелось молотить по чему-нибудь, снова и снова, до тех пор, пока оно не перестанет существовать.
У меня не было права умолять её, но я хотел её больше, чем что-либо в своей жизни. Я никогда не был в таком отчаянье из-за другого человека. Я лишь надеялся, что она простит меня, когда тайное станет явным.
— Пожалуйста, никогда не оставляй меня, — шепнул я мягко в её волосы.
Кэми посмотрела вверх, ее глаза невинно раскрыты.
— Я не сделаю этого. — Она замолчала, выглядя нерешительной. — Я люблю тебя.
Ее слова как вспышка цветными огоньками врезались в мою голову, и я был уверен, что где-то взрывался фейерверк. Она любит меня. Да! Нет! Черт возьми!
Она в ожидании смотрела на меня. Мне не нужно было капаться в сердце, чтобы найти ответ. Я невероятно рано понял, какими были мои чувства.
— Я тоже люблю тебя. Очень сильно. — Мне хотелось запомнить этот момент, чтобы я позже смог насладиться им снова. — На самом деле, я понял это уже какое-то время назад.
Она удивленно улыбнулась мне.
— Да? Почему же не сказал мне?
Я пожал плечами и ухмыльнулся.
— Не знаю. Думаю, было бы странно подойти к тебе и сказать: привет, я Хантер, и я люблю тебя.
Она игриво пихнула меня.
— Ой, прекрати. Ты такой дразнилка. Будь серьезным!
— Я серьезен. Ты вошла в дверь в тот день и я… я не знаю… потерялся. Я никогда прежде не верил в любовь с первого взгляда, но так и случилось. Что-то в тебе звало меня. Я не знал, что с этим делать, и пытался игнорировать. Сейчас ты можешь видеть, насколько это было успешно.
— Должно быть, девчонки всю жизнь падали к твоим ногам от таких сладких речей. — Она закатила глаза и скрестила руки, отклоняясь к стене.
— За всю свою жизнь я никогда не говорил такого девушке. Я никогда не влюблялся прежде. — Было честным открыть ей истину. Случившееся ошеломило меня, и осознание заняло какое-то время.
— Нет? — Она казалась скептичной.
— Нет. Почему... А ты? — Тотчас ревность во мне подняла свою уродливую голову, и я снова был готов начать колотить людей.
— Ну… был один парень. — Она позволила фразе повиснуть.
Держите меня, если она произнесет имя Клэя, казалось, что моя голова может действительно взорваться.
— Правда? — Я пытался говорить небрежным тоном, хотя это было трудно, потому что я цедил сквозь зубы. Я заставил тело расслабиться, мысленно командуя каждому мускулу разжаться. — И кто он?
Мне хотелось залить бетон в уши. Я не хотел слышать её ответ.
— Его имя было Доверчивый — или Наивный? Я не помню, — смеялась она.
Моё напряжение растаяло как масло, я затряс головой, ступая вперед, чтобы прижать её к стене.
— Ты очень, очень плохая девочка. Ты знаешь это, верно?
Она кивнула.
— Да, очень плохая, — согласилась она. — Я думаю, тебе нужно наказать меня… сильно.
Я застонал, когда мой рот опустился на её. Я сам загоняю себя в тюрьму.
Глава 28
Хантер
— Ты здесь, Хантер? Оу, гм, хм, прости, что прервал! Я могу подойти к тебе позже, когда, эм, будешь свободен.
Голос Русса медленно доходил до моего сознания, затопленного гормонами, и мы с Кэми отстранились друг от друга. Я посмотрел на него, а затем на неё. Если мои волосы выглядели так же, как и её, то всем сразу станет понятно, чем мы занимались. Я мельком прикинул, сколько работников теряют свою работу в первый же день за фамильярность.
— Эй, чувак. Остановись! — крикнул я до того, как дверь за ним закрылась.
Я схватил его за руку.