— Он не должен был стрелять в тебя. Он был бы в порядке, если бы не связался с тем, с чем не должен был.
— Он был болен, Кэми. Если честно, я считаю, что он никогда бы не навредил тебе, если бы был в своем уме. Что-то заставило его напасть. Грустно, но это правда.
Я сузила глаза.
— Почему ты говоришь так, как будто переживаешь насчет того, что случилось? Ты никогда не любил его.
— Нет, не любил, но я видел, как он относится к тебе.
Я хмыкнула, пытаясь дистанцироваться от боли и эмоций, кипящих внутри меня.
— Я была частью твоей лжи — твоим способом приблизиться ко всем тем детям. Так почему же имеет значение то, что он хотел меня?
— Ты шутишь, да? — Он выглядел рассерженным. — Ты и правда понятия не имеешь, как сильно я забочусь о тебе?
— Я не слышала о тебе неделями, Хантер… гм... Дилан, да кто бы ты ни был! Я не имела ни малейшего представления, где ты был и был ли жив! Думаю, ты доказал, как сильно заботишься обо мне! — набросилась я на него. — Знаешь ли ты, каково это… постоянно беспокоиться и гадать, был ли ты в порядке? Ожидая день за днем услышать что-то от тебя, да от кого угодно, и получая лишь отказы на вопросы о том, как ты? Ты оставил меня одну, не сказав ни слова о своем местонахождении!
— Я не мог позвонить тебе, Кэми! Мне не позволяли.
— Почему нет?! — завопила я, гадая, могут ли мои родители услышать меня снаружи.
— Потому что я был отстранен департаментом отдела, ожидая расследование.
— И как это касается общения со мной? — спросила я. Мое сознание кружилось в сотнях обрывочных направлениях.
Он сказал сквозь стиснутые зубы:
— Расследование нужно было удостовериться, что я не был вовлечен ни в какое неподобающее сексуальное поведение с несовершеннолетней.
— Что? — Я была совершенно ошеломлена. И моментально все обрело смысл с потрясающей ясностью. — Поэтому ты продолжаешь отталкивать меня, да?
Он потер рукой лицо и затем опустил на колени.
— Мне двадцать один и я коп. Тебе было семнадцать. Я вышел за грань дозволенного. Меня пытались вышвырнуть несколько раз из-за этого, но департамент чувствует, что я был как раз там, где должен был быть, чтобы найти правду, так что меня с осторожностью отправили продолжить. Мне сказали не заниматься ничем, вроде поцелуев, или границы станут опасными. Я не мог ничего поделать. Я пытался справиться с собой, но не мог. Когда расследование дошло до суда, мне приказали не иметь с тобой никаких контактов до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать. Ты понятия не имеешь, как много раз я хотел позвонить тебе или послать Криса сказать, что происходит, но все это подразумевало контакт. Я не мог свободно говорить с тобой до сегодняшнего дня, и я находился здесь с рассвета, ожидая, пока ты проснешься. Я уже объяснил это твоим родителям.
— О чем ты говоришь? — спросила я. Я была так смущена, что едва ли могла уничтожить росток надежды, который начинал расцветать у меня в груди.
— Я говорю, что люблю тебя, Кэми. Все это было таким же реальным для меня, каким это было для тебя. Я спрашиваю, сможешь ли ты быть рядом со мной. Я готов в этом случае потерять свой значок и быть позорно уволенным. Я просто не хочу потерять тебя.
Во время речи я хотела обхватить его руками и поцеловать, но что-то меня останавливало.
— Я не знаю, что о тебе правда, а что нет. Я думала, что знала много, но как оказалось, этого на самом деле было мало.
Я вздохнул и вновь потер лицо.
— Я все запутал, да? Позволь сказать лишь, что я хотел, чтобы ты в меня влюбилась… в настоящего меня… поэтому я пытался говорить тебе правду так часто, как это было возможно. Я был горячим спортсменом в старшей школе. Я тусовался с лучшими и встречался со многими девчонками. Все это было правдой, но я никогда не любил ни одну из них. Я преуспел в спорте и надеялся продолжить заниматься им в колледже. Затем моя сестра вышла замуж за потрясающего парня, который был копом, и мы стали лучшими друзьями. Я восхищался им, следовал по пятам, как щеночек, и однажды решился пойти в полицейскую академию. Мои родители живы и счастливы, и единственный раз, когда я употреблял наркотики, был во время этого расследования, для сохранения прикрытия. Первый раз, когда я поцеловал тебя, я пытался не дать тебе найти фото, которые я взял у Клэя, чтобы ты ничего не заподозрила. Ты была такой решительной, я не смог придумать другого способа остановить тебя, поэтому просто сделал это. Это было чертой, которую мне не следовало переходить, но когда я это сделал, пути назад не было.
Я не знала, что сказать. Я сидела и пыталась переварить все, что он мне говорил, смотря на него, пока он в оцепенении сидел на диване. Он выглядел напряженно.
— Не знаю, как тебя называть, — сказала я в итоге.
— Зови меня Диланом, или Хантером, если хочешь. — Он впервые немного расслабился с тех пор, как сел. — Если честно, не важно, как ты зовешь меня, до тех пор пока ты зовешь меня хоть как-то. Я просто хочу быть рядом с тобой. — Он соскользнул с дивана на колени передо мной, совсем не прикасаясь, а скорее как акт повиновения. — Пожалуйста, скажи мне, что еще не поздно все восстановить. Скажи, что все еще любишь меня. Я никогда ничего не хотел так, как тебя. Я рискну всем, что важно для меня, только чтобы услышать, что ты хочешь видеть меня в своей жизни.
Мой взгляд путешествовал по его великолепному лицу, и я изнывала от желания прикоснуться к нему.
— Я не хочу, чтобы ты рисковал всем ради меня. Я не стою того. — Я зачесала назад локон волос, который свисал ему на лоб.
— Ты стоишь этого. Недавно у меня была потеря, связанная со смертью, и она показала мне, что только одна вещь стоит жизни, и это любовь. Я люблю тебя. Пожалуйста, дай мне шанс.
Я потрясла головой, слезы текли по моим щекам.
— Мой отец недолюбливал тебя раньше. Интересно, как он относится к тебе сейчас?
— Это да? — Он с надеждой смотрел на меня.
Я кивнула, улыбаясь.
— Да, но только если ты отныне и навсегда будешь полностью честен со мной во всем.
— О, Кэми, во-первых, я никогда не хотел быть нечестным с тобой.
Он наклонился вперед, обхватывая меня свободной рукой и целуя, даря ощущения, которых я так отчаянно желала. Знакомая искра быстро и сильно зажглась между нами, заставляя нас сжать друг друга сильнее, пока наши рты страстно исследовали друг друга. Я хотела, чтобы он не переставал целовать меня.
— Подожди, — сказала я, отстраняясь, мое дыхание немного сбилось. — Есть ли шанс, что ты попадешь в тюрьму из-за того, что вовлекаешься в это?
— Я так не думаю. Крис сказал, что так как меня просили перевести так много раз, департамент тоже в проигрыше. Из-за того, что я не делал ничего незаконного, взял разрешение твоих родителей, чтобы быть с тобой, и они давят на меня с обвинениями, все должно быть в порядке.
Я выпустила наружу огромный выдох облегчения.
— Это хорошо, потому что я тоже не хочу снова потерять тебя.
— Этого не произойдет, обещаю, — улыбнулся он.
Я провела пальцами по его губам.
— Люди будут говорить, что я слишком маленькая для тебя.
— Я смогу с этим жить. А сможешь ли ты справиться с тем, кто будет говорить, что я слишком стар? — Его большой палец лениво прочертил большой круг на моей щеке.
Я ухмыльнулась.
— Ты так и не узнал меня? Когда это меня волновало, что говорят люди?
— Моя девочка. — Его глаза спустились вниз с прежней теплотой, а потом вернулись к моему лицу.
— Крис думает, у меня просто страсть к тебе.
— Правда? — засмеялась я. — И ты думаешь также?
Он завертел головой.
— В первый раз, когда я увидел тебя, я понял, что попал в беду. Я хотел поцеловать тебя и сделать все те вещи, о которых нельзя говорить вслух.
— Снова эти ужасные вещи, о которых нельзя говорить. Что же мне с ними поделать? — Я улыбнусь, легонько целуя его губы.
Он ухмыльнулся, его глаза карамельного цвета озорно замерцали.
— Думаю, мне нужно просто показать тебе.