— Ты очень красивая, чувственная и уникальная женщина, — Олег притянул ее к себе, и она спрятала свое пылающее лицо у него на груди. — И у тебя женственная соблазнительная фигура, которую можно бесконечно гладить, ощущая под пальцами шелковистую прохладную кожу. — Он засунул руку ей в вырез домашней кофточки и пошевелил пальцами, пытаясь поймать сосок. Лера выгнулась дугой от моментально пронзившего ее удовольствия. Он довольно засмеялся.
— А Игорь всегда говорил, что я фригидная, — задумчиво сказала она, размышляя о том, нельзя ли забаррикадироваться от Степки с Антошкой изнутри, чтобы не ждать до ночи, и ужасаясь собственному бесстыдству.
— Твой Игорь — просто больной, — авторитетно заявил Олег, уже двумя руками залезая к ней под кофточку. — Он тебя бил?
— Один раз ударил. После этого я и сказала ему, что развожусь. В тот раз я изменила своему правилу не тревожить бабулю. Убежала к ней в слезах, и она мне сказала, что больше я к нему не вернусь, потому что уважающая себя женщина не может жить со скотом. Уважать я себя к тому моменту уже не уважала, но так боялась Игоря, что действительно решила уйти. Получилось почти через год. И этот год я предпочитаю не вспоминать.
— И не надо. — Голос Олега был нарочито бодр, и Лера видела, что он упорно пытается овладеть собой, то ли из-за ее рассказа, то ли от нереализованного желания срочно лечь с ней в постель. — Ты мне лучше расскажи, откуда в твоем хозяйстве такие красивые морские раковины?
Раковин было десять. Большие, глянцевые, хранящие шум и аромат моря, они отличались изумительной красотой. В своей прошлой, полной горестей жизни Лера любила слушать их успокаивающий голос, нашептывающий, что все обязательно будет хорошо. В последнее время такое утешение ей не требовалось, и она даже как-то подзабыла про раковины.
— Это мне дед дарил, — с готовностью начала рассказывать Лера. — Он очень любил море, каждый год ездил в санаторий, когда с бабулей, когда один. И привозил мне в подарок раковину. То есть дарил не каждый год, конечно. Но частенько.
То есть первую раковину он маме отдал, когда я родилась. Вон ту, розовую. Я ее больше всех люблю. Потом вторую принес, когда мне месяц исполнился. Третью на год подарил.
— Странный подарок для новорожденного ребенка. И для годовалого тоже.
— Ну, я ж тебе говорила, дед очень любил раковины. Он говорил, что в них заключена вся мировая гармония. Но это когда я уже постарше была. А та вот раковина мне на два года подарена, та — на три, вот эта — на пять. — Лера по одной брала тяжелые перламутровые завитки и протягивала Олегу.
— А где на четырехлетие раковина?
— А не было. Только на пять. И следующая — на восемь. Вот эта, видишь, самая большая и тяжелая. Он ее из Крыма привез.
— А потом? — Олег неожиданно для себя заинтересовался морскими подарками. Было в них что-то тревожно-необычное.
— Вот эту он мне на тринадцатилетие преподнес, а вот эта, — голос Леры чуть дрогнул, — эта была последняя, которую он мне подарил. На двадцать один год. И вскоре после этого умер.
— А самую последнюю ты сама покупала? — Олег показал на стоящую с краю совершенную раковину, переливающуюся всеми цветами радуги.
— Нет, эту мне бабуля подарила. В этом году. Сказала, что дед ей наказал, если его не станет, вручить мне в тридцать четыре года.
— Странная закономерность, — нахмурившись, заметил Олег.
— Почему? — удивилась Лера.
— В детстве он тебе их дарил почти каждый год. Потом начались перерывы. После его смерти этот перерыв вообще составил тринадцать лет. — Олег замолчал, словно осененный какой-то мыслью.
— Ты чего? — встревожилась Лера.
— Да так, — он махнул рукой, — мелькнуло что-то в голове и ушло. Не важно. Странно, что Степка с Антошкой при всей их непоседливости эти раковины не разбили.
— Ну что ты, им с детства было запрещено их трогать, — сказала Лера. — Это же память о дедушке. Они его уже не застали, только из моих рассказов знают, какой он был замечательный. А раковины эти мы с ними изучали. В энциклопедии читали, какая откуда. Мальчишкам интересно было, они ж такие любопытные. Слушай, а что они так тихо сидят? — вдруг всполошилась она. — Уже полчаса из соседней комнаты ни звука.
Решительно распахнув дверь, она выскочила в другую комнату, вслед за ней выглянул и Олег. Степка с Антоном сидели на диване голова к голове и что-то с увлечением рассматривали. Подойдя поближе, Лера не поверила собственным глазам. Ее сыновья держали в руках по павлиньему перу.