– Но не плевать на коллекцию мечей? – предположила я. За что получила звонкий подзатыльник.
– Будешь сидеть в комнате все время, – заявил охотник.
Нет, ну нормально?
– А как же…
– Это не обсуждается!
Гвоздь схватил меня за предплечье и потащил в гостиную. Проходя мимо толпы охотников, я, конечно же, выискивала глазами самого аппетитного. Но не нашла. Зато показала язык рыжему, отчего он выругался и резко встал с места, намереваясь подойти. Гвоздь за это дернул меня и поволок в комнату еще быстрее. Отшвырнув меня на постель, он закрыл дверь изнутри и положил ключ к себе в нагрудный карман.
Мужчина был взбешен.
Он ходил по комнате и что-то неразборчиво бубнил под нос. А потом, будто его озарила какая-то гениальная мысль, охнул и в мгновение ока оказался у своего стерильного стола. Кстати, я ведь только сейчас обратила внимание, что охотники тоже очень быстрые. У меня зародились смутные догадки.
– А вы вообще люди?
Гвоздь, порывшись в нижнем ящике, достал большой зеленый блокнот и начала судорожно листать записи.
– У тебя сердце не бьется, так? – спросил он, проигнорировав мой вопрос.
– Нет, – нехотя ответила я.
– Странно. Почему ты напала на Беса? В первый раз он хорошенечко огрел тебя, могла бы и усвоить урок. Плюс ты не была голодна. Так в чем же дело?
Он прекратил листать и уставился на меня.
– Он хорошо пахнет, – раздраженно выдавила я.
Мужчина начал задумчиво меня рассматривать.
– Не смотри так. Мне самой не нравится, как это звучит. Но посуди сам. Я только что вылезла из собственного гроба. Мое сердце не бьется, я стала сильнее, быстрее и выносливее. Какой-то парень с кладбища приволок меня в тайное братство, где семь огромных мужиков желают отвинтить мне голову. Знаешь, я ни черта не понимаю! О, я забыла упомянуть, что мне приходится пить кровь, чтобы выжить. И для протокола – я ненавижу кровь! Меня от нее всегда тошнило. А он, – я ткнула пальцем в дверь, за которой где-то там был Бес, – черт побери, приятно пахнет. И мне хочется вонзить клыки в его за…
Последнее явно было лишним. Прикусив губу, я нечаянно себя ранила, а затем и вовсе разрыдалась. Не от боли, нет. Теперь я ее практически не чувствовала. От жалости к себе. Все происходило слишком быстро, никто не дал мне времени осознать, погоревать и просто выплеснуть эмоции. Я стала другой, это не какой-нибудь кошмар, а печальная реальность, к которой мне, кажется, никогда не привыкнуть.
– И ты снова ревешь, – будничным тоном произнес Гвоздь, как ученый, наблюдающий за очередной подопытной крыской.
Я послала ему угрюмый взгляд, отчего охотник тут же смягчился.
– Прости, я искренне сочувствую тебе, просто пытаюсь найти объяснение. Вампиры редко плачут. И их слезы кровавые. Ты уже питалась, но плачешь все равно как простая девчонка.
Он хмыкнул и облокотился о стол.
– Сколько тебе?
– Двадцать, – шепнула я и громко шмыгнула носом. – Только колледж закончила.
Гвоздь кивнул, подошел к своим стеллажам и достал бутылку янтарной жидкости.
«Точно как глаза Беса», – подумала я. – «Будь он неладен».
– Я не пью.
Тяжко вздохнула, когда он поднес мне наполненный бокал.
– Я тебя научу! – задорно произнес он и подмигнул. – Помимо крови, алкоголь – единственное, что вампиры переносят на вкус. А хороший алкоголь даже доставляет удовольствие.
С недоверием покосившись на бокал, я все же приняла его и отпила глоток. Неплохо. Напоминало сладкий яблочный сидр.
– Вот видишь! Может, я еще сделаю из тебя нормальную вампиршу.
Я улыбнулась, хоть и особых причин для веселья не было.
– Разве ты не убьешь меня, если я стану «нормальной»?
– Точно! А если серьезно, Делия, то ты действительно уникальная. Думаю, ты была очень добрым, чувственным человеком с огромной силой воли и твердыми жизненными принципами. Все это передалось тебе… в этой жизни. И оно будто усилилось с остальными качествами и навыками.
Я задумалась. Он прав – такой я и была. И собираюсь оставаться.