Закончив, оборотень с грохотом уселся за стол и попросил еды. Все это неправильно и нелепо, меня явно с кем-то путали… и не хотелось отравить оборотня неясным варевом из котелка. Но опасение вызовет вопросы, на которые не было ответа. Я растерянно порылась в сундуках и нашла деревянную посуду. Стоило выпрямиться, как передо мной возник оборотень. Черт, какой же огромный, и смотрел так пристально, точно подозревал.
— Позволь, — игриво сказал он и забрал посуду, принимаясь помогать. Половник ему не подходил: он гордо расправлял плечи, смотрел и двигался уверенно — явно не простой солдат. Когда мы уселись за стол, он даже ел с привычным изяществом, ни одна капля не упала с ложки.
В котелке оказался суп с грибами и травами. Пахло вкусно, и оборотень не собирался биться в конвульсиях, но кусок в горло не лез. Говорить было страшно — мой акцент тоже приведет к вопросам.
— Долго было… идти сюда? — спросила я, стараясь выбирать простые слова.
Почему-то оборотень улыбнулся в тарелку, но ответил учтивым тоном:
— Не быстрее и не медленнее, чем обычно.
Он прищурился и задержал на мне взгляд. Глаза были внимательными — точно подозревал и раздумывал о своем. А если меня перенесло в чужое тело и оборотень видел знакомую?! Я без смущения потрогала свое лицо: небольшой нос и лоб, овальный подбородок, все вроде бы знакомое. Из-под капора удалось выудить родную светлую прядь до плеча.
Оборотень наблюдал за этим с умилительной улыбкой, потом дернул бровями и продолжил есть. Он ненавязчиво говорил про лес… что они заблудились, пока дошли.
— Как дела в городе? — спросила я. Нужно что-то выяснить, хоть понять, как у них отношения с людьми.
Это была ошибка. Оборотень отложил ложку, выпрямился и вперил в меня взгляд. Ни учтивости, ни доброжелательности, одно подозрение.
— Откуда мне знать? — спросил он с каким-то злым торжеством.
Я забыла все слова. Нужно было сразу признаться, теперь он подумает бог знает что…
Дверь распахнулась и ввалился второй оборотень. Он тяжело дышал, качал головой и выдавал поток незнакомых слов. Не нашел, это я поняла. Вот ведь…
Второй оборотень был ниже ростом и шире в плечах, с крупными чертами лица. Из него хлестала неутомимая энергия: он только что умывался, разбрызгивая капли, и вот сидел рядом со мной. Центр урагана, как говорила моя бабуля про активных людей. Вблизи стало заметно, что его правое веко не поднималось и казалось вдавленным.
— Я видел следы, — говорил Ураган, похлюпывая супом, — но никого. Далеко идти опасно, можно наткнуться на людей.
Он ерзал на месте, суетливо двигался и напоминал простого солдата.
— Не волнуйся, мы поможем найти твоего дядю, — вкрадчиво сказал Раель. Как мне не нравилась его улыбка, вроде и ласковая, но было в ней притворство. — Деревня рядом, ему некуда деться.
Рядом! Там и узнаю, где искать магов или эльфов. Внутри все затрепетало и пришлось закусить губу, чтобы не улыбнуться — Раель наблюдал, Ураган тоже зыркал одним глазом.
— Давно Ламирс заходил сюда? — спросил Раель.
Голос был спокойным и мягким, он опустил глаза в тарелку и словно расслабился. Я покачала головой.
— Недавно? — переспросил Ураган так же без интереса.
— Не помню, — сказала я и огляделась в поисках спасения.
Он хлюпал, огонь трещал, и все вроде бы стихло, но Раель не унимался:
— Напомни, как тебя зовут? — безобидно спросил он.
Я в панике перебрала знакомые имена из других миров, а какие имена из Витае-Ран? Странное имя вызовет еще больше вопросов.
— Не знаешь, какое имя выбрать? — хохотнул Ураган.
— Я устала…
— Или не та, за кого себя выдаешь, — так же спокойно сказал Раель. — Ты говоришь, как иноземка, и долго подбираешь слова. По рассказам нашего друга, в этом лесу стоит домик целительницы. Мы думали, что это ты, но ошиблись, ведь так?
У меня горло сжалось. Ну почему оперативники так долго шли к чертовому парку?! Раель окинул меня внимательным, добрым взглядом. Кажется, он успокоился, когда все встало на свои места, и не собирался делать ничего плохого. Ураган хмыкнул и вернулся к супу.
— Почему сразу не сказала? — спросил Раель и отодвинул пустую тарелку.
Потому что дура и растерялась, но эти слова не всплыли в памяти, и я покосилась на дверь — далеко, не успею.