— Алия, подойди ко мне.
С удовольствием наблюдая румянец, заливший её щёки, он дождался когда девушка подойдёт и, приподняв её подбородок, заглянул в удивительные бездонные глаза. Потом опустив взгляд на пухлые манящие губы, не удержавшись, припал к ним в жадном поцелуе.
— Какая сладкая ты, Алия, — прошептал он. — Это тебе, Лисичка, давай разберись с ним, — сказал мужчина, показав ей на большой упакованный тюк. — Мне? — подумав, что ослышалась, переспросила Алия, удивлённо и растерянно глянув на Хаука.
— Да, тебе, — кивнул тот.
Девушка несмело подошла к поклаже и принялась разворачивать её. Хаук уселся за стол и, налив себе большую кружку отвара, стал пить, откинувшись на спинку стула и чуть прикрыв глаза, наблюдая за её вознёй. Алия доставала один за другим сорочки и платья, радуясь каждому как дитя и хлопая в ладоши. Была там и разная обувка, не такая изящная и лёгкая, как носили южанки, но добротная и удобная, а некоторая была ещё и очень тёплой. Хаук невольно улыбался, удивляясь её детскому восторгу, но так же понимал, что отчим редко одаривал свою падчерицу чем-то, раз она так восхищается совсем обычными вещами. Встав, Хаук подошёл и поднял последний увесистый свёрток.
— Сними с себя это тряпьё, девушка, — сказал, кивнув на её старое платье. Алия покраснела, но послушно сняла.
— И сорочку, — добавил он.
Девушка замешкалась, не решаясь совсем оголится перед мужчиной при свете дня. Хаук удивлённо подял брови.
— Смелее, Лисичка, я не съем тебя, обещаю.
Поколебавшись ещё секунду, Алия сбросила с себя последнее, что прикрывало её тело и осталась совершенно обнажённой. Мужчина медленно подошёл к ней.
— Нельзя прятать такую божественную красоту в старых ошмётках.
Не отрывая от Алии глаз и, развернув свёрток, Хаук достал красивую шубу, одев её на обнажённое тело девушки. Она восхищённо гладила мягкий рыже-бурый мех.
— Мех кассуанской лисы, — тихо сказал мужчина, всё так же не сводя глаз с девушки.
— Спасибо, Хаук, — благодарно прошептала Алия, — ты очень добр ко мне.
— Это ещё не всё, — ответил он, — повернись спиной ко мне и подними волосы
Девушка сделала так, как он попросил. Мужчина достал из внутреннего кармана украшение и, надев его на нежную шею Алии, дал ей в руки изящное зеркальце. Обхватив своей её руку так, что та утонула в его большой руке, Хаук поднёс зеркало к лицу Алии. Та, онемев, зачарованно смотрела на подвеску.
— Она прекрасна, Хаук, ничего красивее я не видела никогда.
— И я, — согласился мужчина, — смотря в отражении на девушку, не замечая украшения, — ты самая большая драгоценность, Алия.
Он провёл губами по грациозной шее, прижался к ней страстным поцелуем, обхватил губами ушко, легко прикусив. Кровь бурлила в нём, туманя сознание. Развернув девушку к себе и, обхватив руками её лицо, мужчина стал целовать волосы, глаза, губы, изящную шею.
— Моя Алия, моя Лисичка, — горячо шептал он.
Быстро подхватив девушку на руки, так, что та от неожиданности вскрикнула, Хаук понёс её к себе на постель и уложив, распахнул лисью шубку. Прекрасное зрелище, открывшееся ему, заставило мужчину застонать. Он перевёл тяжёлый от желания взляд на лицо Алии и, прочитав там неприкрытое желание, медленно наклонился над ней. Девушка запустила тонкие пальцы в его светлые волосы, немного сжимая их и перебирая, чувствуя их мягкость и шелковистость. Хаук целовал высокую грудь, легко покусывая и тут же зализывая её маленькие, острые от возбуждения, вершинки. Алия выгибалась навстречу его ласкам, от которых кружилась голова, которые горячили её кровь.
— Тебе нравится? — спрашивал Хаук, целуя её бёдра, лаская руками стройные ноги.
— Да, Хаук, мне очень хорошо, — вхлипывала Алия.
Войдя в неё до упора и с наслаждением прикрыв глаза, Хаук начал не спеша двигаться, сводя их обоих с ума, заставляя забыть обо всём на свете. Глядя на девушку из под полу прикрытых век, мужчина с каждым движением осознавал, что ему всё больше не хватает её и он не может нею насытится, что чем больше он берёт её, тем больше хочет. Он становился одержимым, слыша её прерывисте дыхание, слыша своё имя отчаянным шёпотом её губами. И когда девушка впервые заметалась под ним, громко выкрикнув его имя, Хаук накрыл её припухшие от поцелуев губы своими и понял, что он никогда не отпустит её, просто не сможет.