Что делала в эти дни Алия, Хаук не знал совсем, так как времени отдыхать в каюте у него не было. Он только дал указание коку Бджоргу, приносить девушке еду и питьё. В первые дни, разделённый с ней штормом, он был безумно зол и на неё, и на себя, но думать обо всём, что происходило с ними не было ни минуты. Все боролись с морем за свои жизни.
Алия же страдала от мук разбитого сердца и от абсолютной неизвестности. Она снова ощущала себя пленницей, потому, что Хаук передал ей указание ни при каких обстоятельствах не выходить из каюты. Бджорг заходил раз в сутки, принося пищу, которой вполне хватало, чтоб не чувствовать себя голодной. Перекинувшись с ней пару-тройкой слов, он возвращался к своим обязанностям. Алия же при намертво закрытых окнах, в тусклом освещении фонаря вновь оставалась совсем одна. Изолированость от всех и одиночество угнетали её очень. Семь дней и ночей она провела здесь без единой души и сейчас не прочь была поговорить с кем-нибудь, пусть бы даже и с Иным. Алия вполне уже привыкла к ним, многих знала по имени и больше их не страшилась. В последнее время они с удовольствием заговаривали с ней, просили спеть, чтоб скрасить им часы долгого плаванья, рассказывали ей что-то новое. Она даже, с разрешения Хаука, иногда помогала на камбузе и кок Бджорг был в восторге от её стряпни. Иные все были к ней доброжелательны. Пожалуй, кроме одного Олафа. Правая рука Хаука всегда смотрел на неё не добро, с подозрительным прищуром.
Не имея возможности занять себя работой и отвлечься от тяжёлых мыслей, она пыталась то шить, то петь. Но крики работающих людей, страшный скрип и треск всех частей корабля, который часто ложился в сильный крен делали это совершенно невозможным. Деревянная посуда катилась со стола и полок, Алия собрала всю мелкую хозяйскую утварь и спрятала в один из сундуков, стоящих в каюте, оставив для себя лишь одну миску да кувшин. За эту неделю шторма и вынужденного затвора девушка заработала себе уже не одну шишку и множество синяков. Совершенная неизвестность о том, что происходит во внешнем мире приводили её в отчаяние. Не понимая, что вокруг делается, видя во всем беду, она чувствовала себя совершенно бесполезной и никчёмной. Всё чаще приходили мысли, что скорее всего они погибнут в этом кипящем море, так и не достигнув земли. А она и Хаук- они так невыносимо плохо расстались. Нет, не Хаук, а господин- поправила себя Алия. Ведь он не её. У него есть та, которая имеет право называть его просто по имени, касаться, смотреть в чудесную синь глаз, целовать его красивые капризные губы. Она же только никчёмная рабыня, вообразившая себе счастливую сказку. Пожелавшая стать единственной для того, кто её таковой не считал. Раба, пожелавшая стать любимой и посмевшая полюбить господина, на которого без разрешения не имела права поднять глаза. А ведь Хаук ничего не обещал ей, не клялся в любви. И он, отказавший в единственной просьбе- вернуть ей свободу, которую сам же без раздумий и забрал, едва увидев её, спящую на берегу. Смешная она и жалкая."Что ж, и поделом мне, впредь, не забывай кто ты и помни своё место".Рабыня…Алия горько усмехнулась. Никогда ей не быть свободной. Он не отпустит, сказал только смерть развяжет путы её рабства. Так думала Алия и душа её наполнялась горечью безвозвратной утраты и холодом разочарования. Последний раз он смотрел на неё с ненавистью и презрением.
На восьмые сутки девушка ощутила, что волны меньше швыряют их судно и она решилась всё-таки выйти на палубу, несмотря на запрет, ослушавшись приказа господина. Увидеть бы его ещё раз, если им суждено погибнуть, то она хотела хотя бы попрощаться, как положено, по доброму. А если он и разозлиться, что ж пусть так. Да по всей видимости, ему будет безразлично, ведь он сам говорил: раб всё-равно что вещь. Прохудится или потеряется, можно легко заменить другой. Но раз они обречены, то лучше погибнуть рядом с ним, чем одной, в этих стенах, которые видели её наибольшее счастье, и наигоршее унижение. Она обулась. Большой тёплый шерстяной платок, который она накинула на голову и плечи, укрыл её всю до половины. Пройдя к двери и взявшись за ручку, она на мгновение остановилась, переведя дыхание и собравшись с духом потянула её на себя. Ледяной ветер набросился на девушку, тут же забив дух и сорвав платок. С большим усилием она захлопнула за собой дверь и постаралась покрепче укутаться. Подняв глаза Алия увидела весь ужас их положения и, вместо того, чтобы тут же вернуться обратно в тепло каюты, только утвердилась в мысли найти в этом безумии Хаука. Находясь в полутьме каюты, она знала какое время суток только по тому, что ей приносили кушать утром. Тут, несмотря на сизые низкие тучи, несущиеся по небу, отсутствие солнца и плохую видимость было понятно, что сейчас день. Алия никогда не видела ни снега, ни льда. И теперь стояла, крепко держась за твёрдый, как камень, канат с невыразимым удивлением наблюдая каким странным стал корабль, покрытый во многих частях толстой прозрачно-серой коркой. Воины работали секирами, лопатами, ломами, кто чем, сбивая лёд с бортов, матч, со снастей и оставшихся целыми рей. С палубы было убрано всё лишнее, что может оледенеть. На волосах и бородах мужчин тоже висели сосульки, кое-где на их одежде налип лёд. Девушка стала медленно продвигаться вперёд, держась за снасти, скользя на покрытой льдом палубе, не единожды падая, сбиваемая с ног волной и ветром. Напряжённо осматриваясь вокруг, Алия наконец-то увидела его. Он стоял к ней спиной, широко расставив ноги и сжимая штурвал, сильный, как скала. Иные все были очень высокими и крепкими, но Хаук превосходил их в росте, ещё на пол головы возвышаясь над ними. Алия на минуту залюбовалась им стройным, видным, с широким разворотом плеч. Девушка, держась за снасти и аккуратно ступая по скользкой палубе, стала потихоньку приближаться к Хауку. Но вдруг перед ней, как из под земли возник Инг, неизвестно откуда взявшийся. Он и сам никак не ожидавший сейчас встретить здесь девушку, удивлённо уставился на неё своими ярко-зелёными глазами, как на видение.