Выбрать главу

— О Великий, ты жив, малыш! — он услышал вдруг до нельзя поражённый голос соседа Вигге, что был другом его отца и его правой рукой.

— Где отец? — спросил Хаук у того.

Вигге отвёл взгляд и ппомолчал. И малыш всё понял. Он вдруг ощутил, что остался совсем один. Что больше он не увидит своего отца, рослого и крепкого, как дуб, на которого малыш смотрел с неизменным восхищением. Что никогда не будет играть с тихим Ульвом. Что не увидит, как мать заплетает льняные косы его сёстрам, а те спорят, выбирая себе ленты и никогда более его старшие братья, так похожие на отца, не покатают его на плечах, не возьмут с собой на рыбную ловлю. И больше никогда его горячо любимая матушка не споёт ему на ночь колыбельную песнь. Он остался совсем один-маленький мальчик в огромном мире. Хаук понял, кто уничтожил его родных, кто убийцы. Вигге с тревогой смотрел на в молчании стоящего мальчика, такого одинокого в этом хаосе, и сердце старого воина сжалось от сострадания. Но Хаук не заплакал, его большие глаза оставались сухими. С удивлением и печалью заметил воин, как нахмурились тёмные бровки, как поджал он свои пухлые губы в какой- то не по годам упрямой решимости и как сжались в кулачки детские руки.

С того дня Вигге, с благословения короля, взял сироту к себе и растил его, как собственного сына.

Глава 17

Я верю в одну вещь. Всегда нужно признаваться в любви тому, кого любишь.

Господин Никто

Хаук наверное задремал ненадолго и, очнувшись, с тревогой всмотрелся в лицо девушки. На смену яркому нездоровому румянцу пришла мертвенная бледность, черты лица заострились, щёки впали, Алия больше не металась, только тяжёлое дыхание со свистом и хрипом вырывалось из её груди. И Хаук понял, что она совсем недолго ещё пробудет с ним. Он в диком отчаянии склонился к ней, обхватив холодное лицо своими большими тёплыми ладонями.

— Алия, Алия, девочка, что же ты надумала, — шептал он всматриваясь в дорогие черты. — Как мне дальше жить, что мне делать в мире, где тебя не будет рядом со мной, зачем он мне? — Хаук в отчаянии запустил пальцы себе в волосы. — Зачем мне всё это без тебя? Зачем мне глаза, если я больше не увижу тебя, зачем мне эти руки если я не смогу обнять ими твоё нежное тело, не услышу твоего голоса, твоего смеха, если больше не почувствую аромата твоих волос?! Алия, — звал он, — останься, прошу тебя. Останься со мной, девочка, люби меня, как прежде. А я полюбил тебя сразу, как только заглянул в твои глаза. Слышишь, Алия, я полюбил тебя. Я не могу потерять тебя теперь, когда ты так нужна мне.

Хаук в иступлении тряс её за плечи. В каюту заскочил Олаф и пытался удержать терявшего рассудок мужчину.

— Хаук, оставь её в покое хотя бы сейчас, — увещевал он его, — ты же видишь, что она отходит.

— Нет, — зашипела он сквозь зубы.

— Оно может и к лучшему, — верзила положил ему руку на плечо.

— Ты не понимаешь, Олаф. После того, как я потерял семью, мне с Алией впервые захотелось жить. Впервые за двадцать два года. Она как воздух для меня, которым дышу, а ты говоришь, что без неё лучше. А я задыхаюсь без неё.

— Ты любишь её, Хаук, — верзила обречённо опустил большие руки.

— Да. Люблю. Теперь я это знаю. Слишком поздно ко мне пришло это понимание. Она так искала эту любовь во мне, с такой детской наивностью верила в меня. Тогда, когда я сам в себя не верил. Я ведь ни во что не верил. Я боялся, да, да и не смотри на меня так, боялся полюбить, открыть ей своё сердце, боялся стать уязвимым, что она станет моей слабостью. И теперь Великий карает меня. Я останусь, как когда-то, вновь совсем один.

— Я так не думаю, мой вахнут. Ты не одинок, король безмерно уважает и ценит тебя и…

— Я ведь предложил ей стать моей женой.

Олаф удивлённо уставился на Хаука.

— Знаешь, друг, что она ответила? Она отказала, — Хаук грустно усмехнулся. — Сказала, что лучше останется рабыней, низкой талой, чем моей женой. Я был в бешенстве и ответил, что только смерть освоботит её от меня и рабства. И теперь так и получается, — Хаук тяжело сглотнул.

— Твоя жена Кая… — начал было Олаф.

— А что моя жена? М?Что жена навязанная мне королём? Я не выбирал Каю, а просто подчинился приказу владыки. Алия моя единственная любовь. Она- Мой выбор. Уйди, Олаф, оставь меня, я хочу побыть с ней.

Хаук больше не смотрел на помощника. Он тихо подошёл к ложу умирающей девушки, сел рядом с ней, укрыв её тёплым одеялом, нежно поправил огненные волосы. Олаф ещё немного постоял, с грустью глядя на согнутую под тяжестью горя, спину своего давнего друга, и неслышно вышел в рассвет нового дня.