" Я всё же умерла, но я в сладостном месте, где Хаук называет меня его любимой".
Алия наконец-то очнулась от сна и, широко распахнув глаза, встретилась с тёплым голубым взглядом Хаука. Тот мягко улыбнулся.
— Я рад, что ты со мной, моя Лисичка, — сказал Хаук, поднося ей кружку с водой и поправляя прядь огненных волос.
Алия жадно выпила всё до последней капли и устало откинулась на подушки. Всё это казалось не настоящим. Почему Хаук так добр к ней, не злится и не кричит, как в тот последний раз?
— Что произошло, как я очутилась снова здесь, в каюте? — тихо спросила она.
— Что ты помнишь? — Хаук внимательно посмотрел на девушку. Альбисс предупреждал его, что после такой тяжкой хвори, память Алии может быть повреждена частично или полностью.
— Я помню, что тонула, мне было так страшно одной, среди огромных валов, — Алия замолчала, ей хотелось бы навсегда забыть тот ужас.
— Тебя смыло за борт волной, — ответил Хаук.
— Это было сегодня?
Хаук отрицательно покачал головой.
— Несколько дней назад. Ты переохладилась в море и наглоталась ледяной воды. За тебя ухватилась огневица. А когда ты пошла на поправку, то проспала три дня и три ночи.
Хаук умолчал о том, что её исцелил Огонь. А также он не посчитал важным сказать о том, что за все те дни пока Алия спала, он вконец извёл и измотал лекаря своей тревогой, да так, что тот однажды заснул прямо за разговором с вахнутом, свалившись со стула и захрапев в его же каюте. И Хаук не смог добудиться Альбисса, хотя от души тряс этого увальня и старательно пинал. Хаука настораживал такой долгий сон девушки, он считал его странным. Но Альбисс, успокаивая его, твердил, что причин для тревоги нет.
— Лекарь говорит, что как только ты проснёшься, тебе необходимо принять пищу, — сообщил он.
— Хорошо, — кивнула Алия.
Хаук подал ей миску с приятно пахнущей похлёбкой и девушка еле удержала её, но сама поесть так и не смогла- ложка ходуном ходила в трясущейся от слабости руке.
— Я помогу тебе, — Хаук сам принялся кормить её. Алия подняла на мужчину взгляд и только сейчас заметила, как он похудел и осунулся за эти дни, какие тёмные тени залегли под его глазами.
— Хаук, — Алия осеклась, вдруг вспомнив, что он теперь лишь хозяин для неё, но Хаук только махнул рукой, мол продолжай, — Ты нездоров? Когда ты отдыхал и ел в последний раз?
— Я то? — он усмехнулся. — Я здоров, как медведь, что со мной станется?
— Ты мог бы покушать и отдохнуть, — сказала Алия. Проглотив несколько ложек, девушка показала, что сыта.
Хаук действительно очень устал за это время. Сначала дни штормов, потом болезнь, едва не отнявшая у него девушку. Он почти не спал, ел или нет- не помнил. И сейчас в полной мере почувствовал, как усталость, похожая на каменную глыбу навалилась на него.
Глава 19
Ничего не останется от нас,
Нам останемся, может быть, только мы
И крылатое бьётся пламя между нами
И любовь во время зимы.
Мельница
За то время пока девушка хворала, северяне в ближайшем порту пополнили все необходимые запасы. Море было спокойным, ветер попутным. Осталось немного, какие-то считанные дни, и их военный поход будет завершён.
Прошло ещё два дня и силы к Алии возвращались. Она была умыта и опрятна, переоделась в свежее платье. Спутавшиеся за время хвори длинные косы были тщательно расчёсаны и уложены в простую и аккуратную причёску. Алия быстро шла на поправку. Она уже самостоятельно передвигалась по каюте, садилась за стол, чтобы поесть, мыла оставшуюся после ужина посуду. Альбисс ещё пару раз проведывал её. Алию немного забавляло то, с как настороженностью лекарь прикасается к ней, будто может обжечься, прикоснувшись к ней, или же она способна как-то навредить ему. И как он пытливо вглядывается в её лицо, словно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Но чего недоумевать, ведь они — Иные, а не простые люди, разве их поймёшь? Осмотрев Алию, знахарь сказал вахнуту, что его тале лекарская помощь больше не нужна, девушка, на удивление, совсем здовова. Поэтому Хаук отпускал её ненадолго постоять на палубе, подышать свежим воздухом. Завидев Алию, к ней подходили Иные, радостно приветствуя, дарили маленькие подарки и красивые безделушки. За время плаванья они по своему привязались к красивой, милой, ко всем проявлявшей доброту девушке, не горворя уже о том, что от одного её вида у мужчин загорались глаза. Даже похудевшая и ещё бледная после смертельной болезни, она всё-равно была дивно хороша. Будто ни хвори, ни холодное дыхание смерти не имели власти над её красотой. Алия на все их приветствия и вопросы отвечала односложно и невпопад. Она словно не различала никого и оставалась отстраненной даже к пытавшемуся веселить её Ингу.