Вопреки её воли, девушку волновала близость Хаука. Пусть он и был зол, но чувствовать спиной тепло его груди, на своём животе его сильную горячую руку, аромат чисто вымытых волос было болезненным испытанием для любящего сердца. Сердца, которому нельзя любить. Алия вдруг осознала как она соскучилась по нему. Они так давно не были вместе и уже не будут. Нельзя. Надо не думать, не мечтать о нём. Хаук учуял её изменившееся дыхание и учащённый ритм сердца, ощутил, что запах её тела стал ещё более манким, притягательным, невыносимо соблазнительным. Мужчина отпустил поводья верного Ветра: конь и сам хорошо знал дорогу домой. Хаук повернул лицо девушки к себе и всмотрелся в её глаза, пытаясь проникнуть вглубь её сердца. Алия не отвела взгляд и Хаук впился страстным поцелуем в её губы, отдавая весь жар своей мятущейся души, всю бурлящую в нём страсть, всю неистовую любовь ей. С голодом зверя он сминал её губы, терзал, покусывал, толкался языком в рот. Алия, задыхаясь, приникла к нему. Его руки двигались по её телу, зарываясь в её волосы, касаясь спины, шее, груди, танцуя вечный, как мир, танец ласки.
— Столько любви и желания я читаю в тебе, девочка, — прошептал он, тяжело дыша.
— Ты не боишься больше говорить о любви? — также шёпотом спросила она.
— Больше нет. Теперь мне нравиться говорить о любви с тобой. И что прикажешь нам с этим делать? — Хаук опустил взгляд на её раскрасневшиеся от поцелуя губы.
— Ты не хуже меня знаешь господин, что делать, — Алия вздёрнула решительно подбородок. Это будет правильным и лучшим решением для всех.
— Никогда. Я уже тебе говорил. Никогда не отпущу. Алия, ты ведь моя, — простонал ей в губы мужчина, но не касаясь больше их. — Я чувствую это, ты всегда была моей.
— Да, — девушка кивнула и закрыла глаза от безысходности, ощущая под ладонью сильный и быстрый стук его сердца. — Однако я должна уйти, чтобы никто не страдал.
— Тогда скажи мне, ТЫ разве не будешь страдать?
— Я буду, — честно и без изворотов призналась девушка. — Но это не имеет значения.
— Для меня имеет, — прохрипел Хаук, прижимая огненную головку к своей широкой груди. — А как же я, Алия? Ты вновь просишь отпустить тебя. Но как мне жить без тебя дальше?
— Как жил раньше, мой господин, — судорожно вздохнула девушка, она испытывала адовы муки, но терпела, сжав всю свою волю в кулак.
— Не жил. До тебя-не жил. Просто существовал. Такого ты нам желаешь? — он держал девушку за плечи, развернув к себе.
— Не желаю. Но, Хаук, нет другого выхода. Подумай о той, кто будет страдать, о своей жене. Разве тебе не жаль её?
— Я не выбирал её себе в жёны. Кая знала на что шла когда… — он вдруг запнулся. — Впрочем, не важно. Она прекрасно переживёт это.
— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Она носит твоё дитя! — воскликнула девушка.
— И эта единственная радость, что мне она дала, — он опять повернул голову девушки к себе, серьёзно с грустью всматриваясь в её лицо и вновь наблюдая в них вместе с горькой болью пляшущие огоньки в тёмно-синих озёрах. — Ты могла бы стать моей любимой женой и я бы дал тебе детей. Наших детей, Алия.
— Не могла. Не могла, — всхлипнула девушка. — Молчи Хаук, ради всего, что дорого тебе — молчи.
Её глаза наполнились слезами, которые не удержавшись, густо покотились по щекам. Алия отвернулась. Мысль о его ребёнке, растущем в другой женщине, терзала её больнее всего. Как очевидное и непререкаемое доказательство того, чей это мужчина и где его место.
И Хаук замолчал, стиснув до скрипа зубы. Он вновь подхватил поводья. Встречавшиеся им на пути Инные и простые люди, а также талы, учтиво кланялись господину главнокомандующему. С любопытством, и изрядной долей удивления, они оглядывались, желая рассмотреть получше девицу, сидящую на коне перед вахнутом.
Богатое и обширное владение Хаука было достойно восхищения. Большая, огороженная каменным забором территория, была наполнена постройками разного типа. Посреди принадлежавшей вахнуту земли располагался очень большой и длинный дом. Вокруг него, на разном расстоянии, то тут, то там разместились строения поменьше и совсем маленькие. Рядом слышалось ржание лошадей из конюшен, а вдалеке блеяли овцы и мычали коровы. Снующие туда-сюда люди радостно приветствовали своего господина и девушке подумалось, что Хаук и правда добрый хозяин, потому, что плохого так бы не привечали. Въезжая во двор своего дома, воин был мрачнее тучи. Он быстро спрыгнул с лошади и, подхватив девушку за талию, снял её с коня, поставив на траву.