В укромном уголке своего сердца он хранил тёплые воспоминания о тех днях, когда Вигге сидел на лавке, затачивая своё оружие, которого было у него немало, и рассказывал голубоглазому мальчишке много разных историй, правдивых и просто легенд. Вигге незаметно улыбался в свои длинные и чуднО топорчашиеся усы, глядя с каким жадным интересом ловит юный Хаук каждое его слово. Он любил умного и смышлёного не по годам мальчика, как собственного сына, кторого у него никогда не было. Вигге был волком-одиночкой и всю нерастраченную любовь отдавал сироте, но не баловал того, как, наверное, баловала бы его мать, если бы выжила. Кровать Хаука была твёрдой, постель жёсткой. Он постоянно занимался физическими упражнениями, тренировался во владении всеми видами оружия. Рацион воспитанника был весьма скудным, Вигге не поощрял обжорства и не позволял Хауку наедаться до полного насыщения. Он учил мальчика многим наукам и требовал говорить кратко, давать меткие и точные, но при этом глубокие, содержательные ответы. Всё, что умел сам, он учил Хаука. К двенадцати годам парнишка неплохо знал основные языки континентов, географию и точные подсчёты, умел писать, изучал кораблестроение и управление ящерраном. Он учился управлению большим имением, хозяйством и талами. Хаук знал как одному выжить в лесу (Вигге оставлял его одного на несколько дней в чаще), какие повадки у чёрных гартов и многое другое. У каждого мальчика-Инного был свой наставник. И, в основном, это был его отец. Но, если ребёнок оставался без своего родителя, то его обучением занимался ближайший родственник.
Оставшись без Вигге, паренёк какое то время жил один в его домике, пока молодой король Визфолл не забрал его на службу при дворе. И там Хаук показал себя лучшим из своих одногодок. Королю он пришёлся по сердцу, юноша был молчалив, говорил всегда по делу и разумно, показывал блестящие результаты воинских умений. Поэтому Визфолл сам взялся за его обучение и воспитание. В его пятнадцатую зиму стал вопрос кого поставить смотрящим за тренировками меньших Инных: Хаука или его вечного соперника Болли- сына вахнута южной части Севера. Болли вполне оправдывал своё имя: юноша злился и раздражался по самому мелкому поводу. Парни друг друга не выносили. Хаука раздражало баранье упрямство, болтливость и вспыльчивость Болли. А тот терпеть не мог Хаука потому, что только он один во всём опережал Болли. Его отец настаивал на утверждении своего сына в должности смотрящего за боевым мастерством меньших. Советники же короля наоборот, предлагали поставить Хаука. Спор был разрешён тогда, когда Хаук показал блестящее мышление и воинское мастерство, убив первого своего гарта. По приказу короля для поединка с подростками из внушительной, с толстыми железными прутьями клети, выпустили двух огромных тварей. Никто из парней не испытывал страха, к таким годам мальчишки уже не помнили, что это за чувство. У Хаука не дёрнулась на лице ни одна мышца, когда он увидел какое испытание им приготовили. Наоборот, он в предвкушении ждал боя с тварями, оставившими его круглым сиротой. На краткий миг перед глазами юноши промелькнуло воспоминание растерзаных тел его близких и залитого кровью родного дома. Но лишь на миг. Он сцепил зубы и отогнал жуткое видение. Хаук чётко, как своё имя, помнил совет Вигге: "Не поддавайся чувствам, никаким. Держи голову ясной, ум холодным, соберись и всегда думай во время боя. Просчитывай наперёд возможные ходы врага. Будь всегда на два шага впереди его. Гарты хитрые бестии, коварные, как исчадия ада. Не спускай с них глаз ни на секунду. Одна ошибка может стоить тебе жизни. Слышишь, Хаук?".
Со скрипом поднялась решётка. Твари покидали место заключения, хищно пригнувшись, оглядываясь на Инных и щуря светящиеся кровожадной злобой красноватые хитрые глаза. Очи юноши засветились диким фосфором, клыки мигом удлинились, тело в разы выросло, быстро отреагировав на смертельную опасность. Хаук оскалился в предвкушении, показав лютую улыбку. Он уже не видел ничего и никого вокруг, кроме твари, наматывающей вокруг него круги. Гарт облизывал свои чёрные губы, кровожадно роняя на земляной настил смердящую слюну и также следил за Инным. Хаук выждал когда у мерзкого животного поубавиться терпения и сделал обманный выпад. Тварь дёрнулась в ложную сторону и когда поняв, что промахнулась, быстро развернулась к Хауку тот, не теряя ни секунды, загнал в мерзкую пасть меч по самую рукоять и его рука ни на миг не дрогнула. Он сапогом оттолкнул тяжёлую дёргающуюся в смертельных конвульсиях тушу, но тут вдруг стон боли разрезал воздух и резко обернувшись, парень увидел, что раненный Болли гарт вцепился мощной пастью тому в плечо. Хаук мигом выхватив из-за пояса секиру, подскочил к гарту и со всего маху всадил её в голову твари. Раздался громкийй хруст, череп животного раскололся надвое. Хаук выдернул оружие и рукавом вытер забрызганное кровью врага своё лицо.