— Главное, чтобы у тебя, Игорь, все было в порядке, — проникновенно посмотрела на меня женщина. — Нам внуки нужны… А если Славик тебе в тягость, так он у меня пожить может…
— А почему он должен быть мне в тягость? Что, были инциденты?
— Это ты о чем, Игорь? — непонимающе глянула на меня Варвара Степановна.
— Ну, может, был у Насти муж, которому Славик был в тягость?
— Был-то у Насти муж. И Славик не мог быть ему в тягость. Потому что погиб он еще до его рождения. На мотоцикле разбился…
— Так это первый муж.
— А больше у нее мужей не было.
— Что, и ни с кем больше она не встречалась?
— Ну, может, и встречалась, я не знаю, — смутилась старушка.
Знала она все, просто дочь выдавать не стала.
— А из Кирова она одна приехала?
— Из Кирова-то?.. С Эдиком они приехали…
— Ну, Эдик ее брат. А меня ее парень интересует. Она должна была с парнем сюда приехать. Альберт его зовут…
— Альберт?! — всполошилась вдруг женщина.
Где-то в глубинах сознания у меня вспыхнул ярко-красный огонек. Собака Павлова реагировала на условный сигнал, так и внутри у меня вздыбился охотничий пес. А сигнал ему подал я сам. Потому что уловил сильное волнение в поведении женщины. Определенно, имя Альберт ей было знакомо. Что ж, теперь моего сыскного зверя не остановить.
— Да, его звали Альберт, — кивнул я, пристально глядя на нее.
— Не знаю такого, — соврала Варвара Степановна.
— Точно не знаете?
— Не знаю!
— А если хорошо подумать?
— Не знаю я ничего. — Женщина смущенно отвела взгляд в сторону.
Не умела она врать, потому и выдала себя с головой.
— А мне кажется, что знаете.
Я достал из висящей у меня на боку борсетки фотографию Альберта, показал ее женщине. Она глянула на нее, внутренне съежилась и отвела в сторону взгляд.
Таких парней, как Альберт, называют смазливыми. Правильные черты лица, пышные смоляные волосы, пронзительный взгляд, но ему не хватало мужественности, чтобы назвать его красивым. Женоподобным его не назовешь, но все-таки была в нем противоестественная для мужчины нежность, и еще эта капризная линия рта очень портила его как представителя сильного пола. И взгляд какой-то жидковатый… Да и характер у него истеричный, немужской, если судить по словам родителей. Потому и привередничал он перед ними… А потом еще и отомстил, сбежав с Настей. Мог бы и весточку хоть какую-то подать, так нет, зарылся как крот в землю… Или зарыли?..
— Узнаете? — спросил я.
— Нет, не узнаю, — нервно мотнула она головой.
— Точно не узнаете?
В это время за окном послышался веселый лай, Варвара Степановна почуяла гостя, бодро кинулась к двери, радуясь тому, что случай избавил ее от необходимости отвечать на неудобный вопрос.
Глава третья
В комнату она вернулась вместе с красивой женщиной лет тридцати, в которой я узнал Настю. Как я и предполагал, она очень похожа была на ту юную девочку с фотографии. Те же черты лица, те же глаза, те же пухлые, четко очерченные губки. Только брови не столь уже пышные — выщипанные они, тонкие, хотя и густые. И черты лица уже оформившиеся, зрелые и слегка подточенные временем. Одета она была просто — джинсы, футболка, но выглядела при этом очень стильно. Потому что ухожена «от» и «до», а точней, от педикюра на пальцах до шелкового лоска темных волос…
Она действительно была красивой. А то, что не замужем, так есть такое понятие, как венчик безбрачия. Был у нее муж, но счастье продолжалось недолго, если судить по возрасту ее ребенка. Двадцать девять лет ей, а сыну десять, значит, родила она в девятнадцать. А мужа к этому времени уже не было, ведь он разбился еще до его рождения.
— Мама, кто это? — недоуменно спросила Настя.
Она рассматривала меня с интересом. Не хочу хвалиться, но мужчина я видный, женщинам нравлюсь, и эта на меня запала. Проблемы у нее с мужиками, потому и засматривается она на них с надеждой на взаимность. Но все-таки возмущение в ней сейчас пересиливало женский ко мне интерес.
— Как это кто? — удивленно протянула Варвара Степановна. — Игорь!
— Это не Игорь!
— Как это не Игорь? Игорь я!
На самом деле звали меня Константином, но признаваться в этом значило навлечь на себя еще больший гнев. А так меня зовут Игорь. А то, что не тот Федот, так это уже не ко мне вопрос. Меня назвали Игорем, позвали в дом, я принял предложение — где здесь моя вина?