— Мне очень приятно ее общество. Сегодня утром мы, похоже, распугали всю рыбу в округе.
— В самом деле? — В глазах Стоунлея вспыхнул огонек интереса. — Скажите, что вы полностью поправились после постигшего вас несчастья, и я буду вполне доволен.
— Ей-Богу, он прав! — воскликнул полковник, обращая на собеседницу лорда взгляд искрящихся серых глаз.
У него приятная внешность, подумала Шарлотта, хотя он не так красив и высок, как Стоунлей. В его рыжеватых волосах уже пробивалась седина, а у наружных уголков глаз угнездились тонкие паутинки морщин. Со слов миссис Гастингс Шарлотта поняла, что ее муж участвовал в войне в Испании и много лет назад служил вместе с главнокомандующим Артуром Веллингтоном, но ранение помешало — ему продолжить карьеру.
— Эмили рассказала мне, что ты чуть не убил бедную девушку, налетев на нее у магазина часов, — обратился он к Стоунлею. Шарлотте же он сказал: — Сохрани вас Боже, дитя. Не хотел бы я быть сбитым таким неуклюжим типом, как этот лорд. Просто чудо, что вы остались живы.
К удивлению девушки, Стоунлей, нервно теребя поля своей касторовой шляпы, повторил вопрос:
— Вы здоровы? Вы уверены, что поправились окончательно?
Во время болезни Шарлотта получила от лорда несколько букетов — красные розы, бледно-желтые нарциссы и голубые фиалки. Он также прислал письмо с извинениями.
— Я более чем здорова, — уверила Шарлотта. — Возможно, лечебный эффект оказали и морские купания, я уже не помню, когда чувствовала себя такой бодрой. Вам больше не стоит волноваться о моем самочувствии.
Стоунлей улыбнулся и даже облегченно вздохнул.
— Все эти дни я тревожился за вас. Ваш вид и ваши слова вполне убедили меня, что мои худшие опасения не оправдались. Всего доброго.
— До свидания, мисс Эмберли, — подхватил полковник. — Смею надеяться, что очень скоро мы встретимся вновь.
Мужчины поклонились. Шарлотта хотела настоять, чтобы Генри попрощался с ними должным образом, но на дорожку въезжала тяжело груженая повозка, Стоунлей засмеялся:
— Не лишайте его удовольствия. В тот день, когда я стану для него более интересным объектом, чем все эти колеса, вам придется срочно вести его к врачу.
И с этим джентльмены удалились, беседуя на ходу. Шарлотта смотрела им вслед — высокий Стоунлей и слегка прихрамывающий полковник, к которому она уже испытывала дружеские чувства, — и жалела, что они не остались еще на несколько минут.
Добродушное подтрунивание мужчин друг над другом понравилось ей так же, как ранее общество миссис Гастингс. Прежде Шарлотта не понимала, насколько ей не хватает подобного общества. Пока она болела, Мод и Селина часто навещали ее, и, к своему удивлению, девушка вдруг поняла, как сильно разнятся ее интересы и интересы подруг. Они только и занимались пересказыванием сплетен и обсуждением матримониальной привлекательности каждого холостого джентльмена, приехавшего в Брайтон.
Немного сплетен — это даже забавно, отвлекает, но в больших количествах они раздражали Шарлотту. Желание заполучить мужа вполне естественно для любой незамужней леди, но девушке стало казаться, что ее подруги одержимы этой мыслью и ни о чем другом не могут думать. А когда она попыталась сменить тему разговора и выяснить, что идет на сцене Брайтонского Королевского театра, беседа быстро свелась к перечислению офицеров десятого драгунского полка, присутствовавших на последнем спектакле, и к обсуждению слуха о том, действительно ли маркиз Текстед приедет этим летом в Брайтон.
— И не забывай, — верещала Селина, — его светлость — самый желанный приз на местной ярмарке женихов.
Шарлотта вскоре оставила попытки сделать интересными их разговоры и предоставила девушкам болтать, о чем хочется, но спроси ее, о чем они говорили, она ни за что бы не вспомнила.
Отца, к своему разочарованию, она почти не видела, хотя ее стремление приехать в Брайтон было продиктовано не только желанием помочь ему, но и надеждой войти в его общество и тем самым получше узнать отца. Но иллюзиям ее пришел конец, когда она осознала, что здесь их пути пересекаются не чаще, чем в Эмберли-парке. Вставал он поздно, днем играл на бильярде. Потом возвращался домой, обедал и быстро отбывал в неизвестном направлении.
Шарлотте все это было до боли знакомо: в Эмберли-парке его распорядок дня оставался точно таким же. Но только сейчас, думая об отношениях полковника и Стоунлея, девушка нашла название тому, что испытывала. И это было одиночество, самое обычное горькое одиночество.
Но в Эмберли-парке она не чувствовала себя так!
Не чувствовала.
Просто там у нее была тысяча каждодневных обязанностей, отвлекавших от посторонних мыслей.
Отпив из чашки глоток душистого чая, Шарлотта, как и в Павильоне, осознала, что Брайтон меняет ее жизнь так, как она и представить себе не могла. Что она станет делать, когда закончится летний сезон? Захочет ли она вообще вернуться к прежней жизни в Эмберли-парке?
В отчаянии она подумала, что напрасно приехала сюда. Этот город меняет ее уклад жизни, а это ей нисколько не нравится.
16.
На следующее утро, вернувшись на Вест-стрит и передав Генри на попечение няни, Шарлотта надела соломенную шляпу, украшенную голубыми шелковыми лентами, и через четверть часа была уже на Стейне, а спустя еще несколько минут входила в библиотеку Фишера, где книги не только выдавали на дом, но и продавали. Шарлотта тут же услышала голоса подруг. Девушка обнаружила, что они над чем-то встревожено ахают.
— Селина, ты только посмотри! — восклицала Мод. — Имя леди Перселл тоже в этом списке!
— Не может быть, — выдохнула Селина, склонившись к Мод так, что черные кудри смешались с рыжими. Барышни изучали перечень читателей библиотеки Фишера.
Шарлотта смотрела на них с обожанием. Она не замечала ни платья из модного набивного шелка, облегавшего высокую, элегантную Мод, ни розового муслинового наряда Селины, предназначенного для прогулок… Боже, одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь… да, семь оборок на подоле ее платья… Но она видела двух неподражаемых девушек, которые однажды прогнали уток из одного конца усадьбы Эмберли-парка в другой. Она все еще слышала их кряканье и видела спешившего к ним садовника. Он махал на ее подруг толстыми руками, отчего те только громче смеялись и кричали, а утки, взмахивая крыльями, мчались вперед по газонам.
— Нужно немедленно вернуться к Томасу, — заявила Мод, — и настоять, чтобы твоя мама записалась и здесь! А как же Уокер? Думаешь, леди Перселл успела и там? Не годится отставать от моды!
— Разумеется, — согласилась Селина. Девушки подняли глаза, и в них отразилось нечто похожее на ужас, что позабавило Шарлотту.
— Вы шутите! — воскликнула она, направляясь к подругам и обнимая их за тонкие талии.
— Шарли! — вскричали они в один голос. Последовали объятия и нежные поцелуи.
— Ты не сообщила, что поправилась! Нехорошая девочка! — упрекнула Селина, сжимая руку Шарлотты. — Но ты выглядишь великолепно, и тебе так идет голубой муслин и шляпа… о Боже, эта кружевная оборка испортилась от морской воды?
Шарлотта улыбнулась.
— Да. Генри плескался так, что пострадала моя одежда. Но я непременно хотела зайти сегодня в библиотеку. Хочу почитать что-нибудь новое. А здесь, как я поняла, можно найти сочинения мисс Остин и Шанни Берни.
Мод взяла ее за руку и повела к книгам этих писательниц, шепча при этом:
— Не следует так громко сообщать о своих утренних развлечениях. Не знаю, купается ли леди Перселл, а она светская дама! Если ты хочешь добиться в Брайтоне успеха, а уж тем более произвести впечатление на Стоунлея, то поступишь разумно, если станешь ей подражать. Или миссис Уиндем. Я бы прибавила и миссис Найт, но ей я как-то не могу следовать.
Шарлотта наконец-то смогла словами выразить мысль, которая начала формироваться в ее голове, когда она впервые увидела Мод и Селину в Павильоне почти десять дней назад.