— Не переживай, Шарлотта, — притянул ее к себе Стоунлей. — Если я оказался настолько нерасторопен, что позволил огреть себя по голове, то получил бы по заслугам, умерев. И не смей больше обвинять себя. Хватит. Веди я себя с самого начала нашей встречи по-джентльменски по отношению к тебе, ничего бы не случилось. Поэтому во всем виноват я. Было бы лучше, если бы все эти дни мы посвятили нашему будущему. И спорили только об одном — где провести медовый месяц.
— Значит, ты меня прощаешь? — громко всхлипнув, спросила Шарлотта.
— А разве нет?
— Тысячу раз да!
Он крепче прижал ее к себе. Голова его все еще гудела. Лорд осторожно дотронулся до затылка, коснулся шеи.
— Почему у меня здесь болит?
— Вши, — ответила Шарлотта. — Мы их вывели, но остались укусы. Ты расчесал их, пока был без сознания, мы не могли удержать тебя. По всей видимости, ты принес их с корабля. Я сама оказалась искусанной ими, пока держала твою голову на коленях во время возвращения из Льюиса. — Она дотронулась до его лица, и слезы снова выступили у нее на глазах. — Эдвард, ты не представляешь, как я рада видеть тебя живым и выздоравливающим!
— Похоже, я тебе немного нравлюсь?
— Пожалуй да, немного.
Раздался осторожный стук в дверь, Шарлотта торопливо объяснила, что дом полон гостей.
— Возможно, этого не следовало делать, но Его Королевское Высочество предложил дать от твоего имени прием для всего графства — чтобы смягчить возможный скандал. Хотела бы я знать, что предложил бы он в случае твоей смерти?
Стоунлей рассмеялся, но тут же поморщился от боли в голове.
— И кого же я принимаю?
— Во-первых, моего отца, хотя он еще неважно себя чувствует. Он потерял много крови. Здесь Эмили с полковником, чтобы придать пристойность моему присутствию в твоем доме. Селина и Мод… и, конечно, Гарри.
Лорд слабо улыбнулся.
— Разумеется. Он все еще без ума от нее?
— А она от него, — тихо ответила Шарлотта, проводя пальцем по его подбородку, щекам и бровям.
— Похоже, мой прием имеет все основания стать праздником по случаю помолвки. Ты теперь уже не сможешь мне отказать, Шарли.
Глаза Шарлотты расширились.
— Ты назвал меня Шарли?
— Мне хотелось этого, едва я услышал, что к тебе так обращаются. Моя дорогая Шарли. Я так рад, что ты нашла меня.
Лорд с усилием поднял руку, положил ладонь Шарлотте на затылок и, притянув ее голову к себе, поцеловал девушку.
Стук в дверь повторился, и вошли сэр Джон и Генри.
— Как наш больной? — поинтересовался баронет, медленно проходя по комнате. Поймав взгляд Стоунлея, он продолжил: — Клянусь Юпитером, вы живы. Слава Богу!
Генри подбежал к Стоунлею.
— Он уже не такой белый, как сегодня утром, правда, папа?
— Белый? — переспросил Стоунлей.
— Ну да, как меловые скалы. — Явно довольный видом Стоунлея, Генри тут же повернулся к сестре и заговорил о более важном для его юного сердца: — Ты пойдешь завтра со мной купаться? С няней совсем не так весело, она не позволяет мне прыгать в воду с верхней ступеньки купальни. Отсюда до моря два часа и два часа обратно.
— Генри, веди себя как следует, — укорила брата Шарлотта. — Лорд Стоунлей только что пришел в себя. Ты ничего не хочешь ему сказать?
— О да, сэр. Прошу прощения. Раз вы не собираетесь умирать, не хотите ли поехать с нами завтра на море? Няня говорит, что это очень полезно для здоровья.
Стоунлей засмеялся.
— Непременно поеду, если смогу.
— Иди отсюда, негодник, — сказала Шарлотта. — Можешь попозже еще навестить его светлость. Мы пробудем здесь несколько дней, так что тебе придется придумать другие развлечения.
Не меньше пяти секунд на лице мальчика читалось сильнейшее разочарование, сменившееся выражением блаженства.
— Я все равно не смог бы поехать на море, — сообщил он. — Конюх Бадгет обещал разрешить мне чистить конюшню, если я буду хорошо себя вести. А я вел себя очень хорошо, да, папа?
Сэр Джон погладил сына по голове:
— Да, сынок.
Генри не нуждался в других поощрениях и тут же выбежал из комнаты.
Сэр Джон, пересиливая боль и головокружение, придвинул стул к постели лорда. Он с трудом сел, неловко застыв в неудобной позе.
— Папа, тебе надо вернуться в постель, — мягко предложила Шарлотта, видя, как нездоровится ее отцу.
— Я хотел убедиться, что Стоунлей выкарабкался. Теперь я должен кое-что сказать.
— В этом нет нужды, сэр, — сказал Стоунлей. — С вашего разрешения, мы с вашей дочерью хотим пожениться. Какое бы зло не омрачало наши прежние отношения, я намерен полностью забыть прошлое. Вы готовы начать все заново?
За последние несколько дней сэр Джон постарел лет на десять. Из него словно утекли жизненные силы. Повлияло тяжелое ранение, но, несомненно, и предательство Текстеда, и пагубная страсть к рулетке, повредившая Генри.
Сэр Джон медленно заговорил:
— Как мне исправить все то зло, что я вам причинил? Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что я был слеп до той поры, пока Текстед не обнажил свою шпагу, решив убить меня. И тут я словно прозрел. Память об Элизабет тяжелым проклятием лежит у меня на сердце. Что бы ни нашло на меня, она была совершенно невинна.
По щекам его потекли слезы.
Шарлотта посмотрела на Стоунлея. Что он ответит на признание ее отца? Ведь тот подло собирался воспользоваться душевным нездоровьем Элизабет. Лорд смотрел в потолок, лицо его исказила душевная боль. Напоминание причиняло ему страдание.
— Когда-то я решил уничтожить вас, сэр Джон, из-за сестры. Но шли недели, годы, и вы, казалось, своими руками несли себе гибель.
Не стану отрицать, в моем сердце все еще тлеет негодование против вас. — Стоунлей посмотрел на баронета. — Но я прощу вас ради Шарлотты. Давайте больше не будем об этом говорить. Он протянул руку, и сэр Джон взял ее в свои ладони и крепко сжал.
— Шарлотта упомянула в своем письме, что вы попали под влияние дурного человека. Он теперь далеко. Давайте забудем и об этом. Вам нужно воспитывать сына и, если пожелает Господь, внуков. — Лорд слегка улыбнулся. — Как только я поправлюсь, вы отдадите мне в жены свою дочь, и все плохое забудется.
Сэр Джон боролся с охватившими его чувствами. Наконец он снова крепко сжал руку Стоунлея и произнес:
— Настоящий джентльмен, славный парень. Затем медленно поднялся и вышел из комнаты.
Он ушел. Шарлотта, присев, положила голову на подушку рядом со Стоунлеем, чтобы быть еще ближе к нему. Окна были открыты, ветерок надувал тонкие занавески, доносился отдаленный смех.
— Кто это? — спросил Стоунлей.
— Мод и Гарри. Ты ни за что не угадаешь! Она…
— … приняла его предложение руки и сердца.
— Да.
Лорд нежно поцеловал Шарлотту.
— Это ты так яростно требовала, чтобы она образумилась и согласилась на столь достойный союз?
Шарлотта лукаво улыбнулась:
— Нет. Ну разве что немного. Она и сама его любит.
— А как же Селина? Полагаю, у тебя есть жених и для нее.
Шарлотта порозовела.
— Так получилось, что Альфред Найт решил приехать в Брайтон и побыть здесь до конца лета.
— Альфред Найт? Тот рыжий молодой человек, что ходил за ней по пятам, по-моему, год назад?
— Именно тот.
— Как повезло твоим подругам, что у них есть ты, которая так близко к сердцу принимает их интересы.
— Но и тебе повезло. Их оскорбленная гордость заставила меня приехать сюда.
— Как же так?
— Я никогда не направилась бы в Брайтон, — сказала Шарлотта, — если бы не их настоятельные просьбы и не письмо моего отца. Ты не находишь это забавным?
— Я считаю это не чем иным, как Божьей волей. — Стоунлей помолчал, потом добавил: — Или карой Немезиды? Скажи, Шарлотта, ты мое благословение или наказание за гордость и высокомерие?
Шарлотта мягко коснулась его щеки ладонью, легко ущипнув.
— И то и другое — заявила она.
— Злюка, — прошептал он, обнимая ее за плечи и прижимая к сердцу.