— А разве не так? — у Вонга хватило нахальства спросить его об этом.
Это был уже слишком! Дру оставила жена, а теперь его верный слуга смотрел на него осуждающе. И это случилось впервые.
— Если ты так, черт возьми, обожаешь ее, почему бы тебе на ней не жениться? — предложил Дру небрежно. — Она безусловно хочет покончить с тем браком, в котором она сейчас пребывает.
Вонг печально покачал головой, и его косичка вздрогнула у него за спиной.
— Потому что я не могу сдерать реди того подарка, который она хочет иметь и который ей нужен, — сказал он с тоской.
Дру порылся в кармане и сунул в руку Вонгу несколько золотых самородков.
— Вот, пойди и купи ей то, что ей, по-твоему, нужно.
Вонг взглянул в лицо Дру и протянул золото обратно.
— Дря такого умного черовека, как вы, мистер Сарриван, вы иногда ведете себя очень групо.
— Спасибо за оскорбление, друг, — иронически фыркнул Дру.
— Пожаруйста, — резко ответил Вонг и, возмущенный, вышел из комнаты.
Махнув рукой в знак того, что все безполезно, Дру поднялся по ступеням к себе в комнату. Но там его ожидали новые мучения. Аромат духов Тори пропитывал комнату, а ее платья заполняли шкаф. Куда бы он ни посмотрел, везде были следы ее вторжения в его жизнь.
И, Боже всемогущий, он даже не мог свалиться на постель, без того, чтобы его не стали одолевать сладкие воспоминания о том, что здесь между ними было. Даже когда Дру смотрел в темноту, его не оставлял в покое образ, который вставал перед ним в ночи. Сияющие фиалковые глаза, окруженные длинными шелковистыми ресницами, серебристые волосы, струящиеся в лунном свете Монтаны.., этот лунный огонь… Масса завитков, окружающих очаровательное личико Тори, напоминала ему о лунном огне — та же необычная комбинация сверкающего серебра и мягко поблескивающего золота.
Дру глубоко вздохнул. Нигде на всем континенте не бывало таких ночей, как под бескрайним небом Монтаны. Ничто не могло сравниться с луной в краю индейцев, когда она висит на горизонте, как круглый золотой самородок в серебристом свете звезд. Ночи были так же чудесны, как и Тори. Ну, почти, поправился нехотя Дру. По правде сказать, даже лунный свет Монтаны меркнул по сравнению с Тори. А он, Дру, не гак уж был и нужен ей, так же, как и своим выросшим братьям. Дру жил, выполняя обязанности по отношению к своей семье. Но теперь его братья прекрасно обходились без него, а Тори покровитель тем более был не нужен…
Дру колотил по подушке, пока из нее не полетели перья. Сделать ей подарок? Черт возьми, это бесполезно, и Дру это знал. Слова Хуберта заронили зерна сомнения и унизили Тори. Если бы Дру сам раньше признался, что уже имел дело с этим мерзким слизняком, Тори, возможно, сейчас была бы здесь. Дру не сердился на нее за то, что она думала о нем. Он ведь действительно вначале считал, что его женитьба на Тори должна взбесить Хуберта. Так оно и случилось. Но если бы ему разрешили объяснить…
— И что, черт возьми, я ей скажу? — спросил Дру самого себя. — То, что у меня и мысли ни разу не возникало о мести Хуберту? Тори не поверит этому ни на минуту!
Дру еще раз раздраженно вздохнул, ворочаясь на кровати и стараясь уснуть. Ну, что он потеряет, если пойдет к Тори, неся подарки, как дары мира. Если он сможет войти, может быть, ему удастся объяснить ей, что он вовсе не хотел использовать ее в своих эгоистических целях. В конце концов они вместе столько пережили, и он привык, что она рядом, ему это даже нравилось. Его убьет, если Тори уедет из Монтаны, ненавидя его. У него было слишком много драгоценных воспоминаний, и Дру осознавал, что необходимо предпринять еще одну попытку объясниться с Тори, прежде чем она покинет его навсегда.
Черт возьми, если бы Хуберт попридержал свой поганый язык, сегодня ночью Тори была бы рядом с ним. А вместо этого Дру остался один, и мог только вспоминать о мгновениях, проведенных в обществе этой восхитительной нимфы, представляя, как сложится его жизнь теперь, когда в ней не будет больше Тори. Картинка получалась невеселая. Очень невеселая!
Глава 37
Одетый в самый модный костюм, с букетом цветов, которые он велел Вонгу срезать в саду, Дру постучал в дверь Калеба. Когда дверь распахнулась, Дру улыбнулся своей самой чарующей улыбкой. Но его приняли не слишком приветливо. Тори смотрела на него таким убийственным взглядом, словно метала отравленные стрелы.
— Это тебе, — проговорил он, робко протягивая ей букет.
Цветы Тори взяла. С вызовом, горящим в ее фиалковых глазах, она оторвала нежные бутоны от стеблей, бросила цветы ему в лицо и протянула стебли. Высоко вздернув носик, она быстро захлопнула дверь.
Дру опустил плечи с удрученным видом.
Вонг присвистнул и печально покачал головой.
— Миссис Сарриван действительно на вас сердится, — констатировал он. Он нахмурился, когда Дру повернулся на каблуках, наклонил голову и решительно пошел по коридору. — Куда вы идете, мистер Сарриван?
— Если ей не нужны цветы, может быть, конфеты соблазнят ее настолько, что она уделит мне пять минут своего драгоценного времени, — пробормотал Дру, вихрем проносясь через холл гостиницы.
Пока Дру делал покупки, Тори старалась взять себя в руки. Сжав губы, она сидела, откинувшись в кресле напротив Гвен и Хуберта, которые пришли уговорить ее взяться за ум.
— Я готов забыть прошлое, — с благородным видом объявил Хуберт. — И я сожалею о тех унизительных замечаниях, которые сделал в твой адрес вчера вечером. Я был сердит, расстроен и обескуражен, когда узнал, что ты вышла замуж за эту переросшую обезьяну. Но я уверен, что такой бандит, как Салливан, не оставил тебе выбора. Если мы сумеем добиться, чтобы это возмутительное замужество было признано недействительным, мы вернемся в Чикаго и сделаем вид, что ничего не произошло. Никто не узнает об этом неприятном эпизоде.
— Мы с Хубертом устроим так, что сплетен не будет, — убеждала Гвен. Она нагнулась вперед, чтобы погладить Тори по руке, как будто сплетни были самым важным для Тори, а не для Гвен. — Тебе нельзя оставаться здесь с Калебом; дикая Монтана не место для цивилизованной, хорошо воспитанной леди. И Хуберт относится к тебе с пониманием и готов все простить.