жизнью и не начнет терять обороты до раннего утра, еще долго после того, как театры и
пабы закроются.
Но я вижу, что это не просто место, где люди работают и отдыхают. Здесь есть что-
то еще. Задумываюсь об этом, когда прохожу мимо секс-шопа, одного самых больших на
улице, который, кажется, в основном, продает боа из перьев, шаловливый формовой
шоколад и дерзкое нижнее белье к девичникам. Хотя здесь выставлено достаточное
количество цветных вибрирующих изделий, но они некажутся пригодными для занятий
сексом, а больше как шуточный phwoar-стиль. Замечаю, что следующий магазин продает
изделия другого сексуального назначения. Манекенщицы в витринах одеты в блестящие
пластиковые ботинки, застегнутые или зашнурованные, с головокружительными
каблуками, чулки в сеточку, кружевные трусики с прорезью, шипованные пояса с
подвязками и кожаные лифчики, некоторые со стразами, некоторые шипованные – все с
отверстиями для сосков. Модели носят кожаные кепки или маски и держат кнуты в руках.
В магазине также вижу стойки содеждой и большим количеством нижнего белья и в этот
момент испытываю желание зайти внутрь и коснуться некоторых из них.
Вряд ли меня примут здесь, поэтому подхожу к другому магазину, на сей раз
книжному. В витринах выставлены мастерски оформленные черно-белые книги, которые
беззастенчиво посвящены обнаженному человеческому телу – телу во всех видах
экзотического сексуального подтекста, и это человеческое тело скрепленов объятии с
другим человеческим телом...
Мистер Р и женщина все еще идут впереди меня по тротуару переполненному
людей. Я пытаюсь держать их в поле зрения, понимая, что прохожусекс-магазины,
красиво оформленные подвесками золотых ангельских крыльев над дверью, но секс-шоп
также предупреждает любого, входящего во внутрь о том, что они должны быть старше 18
лет и не шокироваться увиденным.
Я знаю, где я. Это должно быть Сохо.
Я не такая невинная, и слышала об известном квартале красных фонарей Лондона,
и его захудалые дни, явно, давно позади. Нет ничего тайного или грязного во всем этом.
Улицы купаются в деньгах и эмоциях, наполнены разными людьми и развлечениями для
любого образа жизни, и ни один из них не кажется встревоженным скандальным показом
сексуальных принадлежностей. Это просто присутствует наряду со всеми другими
аспектами человеческой слабости.
Но, тем не менее, я чувствую себя деревенщиной среди всего этого. Правда, я
никогда не видела ничего подобного и чувствую себя странно, даже глядя на такие вещи
на публике. Адам и я ощущали себя неловко, держась за руки, и даже наедине мы почти
никогда не обсуждали то, что мы делали друг с другом. Я не могу представить, как зайти в
такой магазин и небрежно взять в руки продаваемую продукцию, которая объявила бы
всем, что у меня есть привычка заниматься сексом, вставляя в себя такого рода изделия
или используя игрушки или устройства, имеющиеся здесь в продаже. Я имею в виду, что
шоколадный боди-арт – это одно, а огромный пульсирующий вибратор – совсем другое. Я
представляю, как стою на кассе, передавая секс-игрушку и оплачивая её, не умирая при
этом от смущения. Это мимолетное желание, и я не собираюсь воплощать его в жизнь, в
конце концов, мысль о том, что кто-нибудь узнает, это - намного больше, чем я могу
вынести.
Именно тогда Мистер Р резко поворачивает влево, и мы пересекаем темный сквер,
выходим на другую дорогу и сворачиваем на небольшую улицу, которая освещена только
одной лампой, горящей оранжевым светом. Это как шаг во времени назад: она выстроена
высокими зданиями эпохи Регентства, в стороне от железнодорожных путей, каждое из
которых с металлической лестницей, ведущей вниз в переход. Я не могу сказать, частные
ли это дома или отели или компании, их изящные застекленные окна в основном закрыты,
некоторые с золотыми освещенными линиями, показывающими, что есть свет и жизнь
внутри них.
Пара впереди меня идет прямо в одно из зданий из темного красно-коричневого
кирпича и спускается по лестнице, их шаги стучат по металлу. Мгновение спустя дверь
открывается, и они исчезают внутри. Когда я убеждаюсь, что они действительно вошли, я
подхожу к лестнице и выглядываю. Ниже два больших окна, они не закрыты, поскольку
находятся ниже уровня земли, и я могу видеть слабо освещенную комнату, по которой
передвигаются фигуры. Что это за место? Бар? Частный дом?
Я понятия не имею. И я слишком застенчива, чтобы узнать больше. И когда низкий
голос говорит мне:
- Простите, - я вижу мужчину в элегантном костюме, быстро спускающегося вниз
по лестнице с явной целью войти внутрь, то отстраняюсь, чувствуя себя глупо. Я не могу
дальше следовать за ними, и я вряд ли буду околачиваться в ожидании их. Я оказываюсь
перед необходимостью искать дорогу домой, хотя мне кажется, что Оксфорд-Стрит
соседняя, и если это так, то я смогу возвратиться оттуда домой.
Ты ведешь себя действительно странно, говорю я себе со всей серьезностью. Но я
ничего не могу с собой поделать. У меня появилось чувство, что есть другой мир, полный
приключений, существующий совсем рядом. Он закрыт для меня, но открыт для Мистера
Р и его подруги. В нем они живут жизнью в тысячу раз более захватывающей, чем моя,
чем все то, что я когда-либо знала во время своей тихой провинциальной жизни. Я должна
оставить их, но не могу. Это - как будто наткнуться на маленькую яркую нить и не
сдержаться, чтобы не потянуть ее, независимо от того сколько придется распутывать ее.
Я снимаю свой плащ.
Пора пойти домой.
Я иду туда, откуда пришла, смотря на названия улиц, пока не нахожу те, которые я
видела, рассматривая карту ранее. Я следую по пути, который, как мне кажется, выведет
меня на Оксфорд-Стрит, и вижу магазин, расположенный рядом с какими-то небольшими
кафе-барами и ресторанами, который все еще открыт. Он похож на книжный, но также я
вижу в нем симпатичные безделушки. Движимая мимолетным порывом, я вхожу в него.
Улыбающаяся седая женщина приветствует меня и затем считает необходимым для
себя отойти чуть поодаль, поскольку я начинаю рассматривать витрины. Я понимаю
почему: книги охватывают всевозможные темы, но преимущественно – это эротика –
дерзкие романы, картины и поэзия. Я брожу, разглядывая названия, при этом
сопротивляясь влечению открыть их. Я не могу, не при людях, чтобы не увидели, что
меня интересует. Я отхожу от книг и рассматриваю красивые наброски настенах, затем
задыхаюсь и вспыхиваю, быстро осматриваясь, чтобы увидеть, не была ли я замечена.
Картины представляют собой графические изображение секса. Тела безголовые –
художник сконцентрирован только на туловищах людей и на том, как они соединены:
женщина сидит сшироко разведенныминогами на мужчине, ее спина выгнута, а руки
расположены на его груди; другой стоит на коленях на диване, обхватывая ладонями ее
торчащую попку и входя в нее сзади.
Я вспыхиваю от увиденного. Куда бы я ни посмотрела, я вижу что-то подобное:
руки, держащие огромный член, и женщину, склонившуюся над ним, как будто в
вероисповедании; самые интимные части ее телаоткрыты и приглашают, пальцы,
раскрывающие ее, чтобы предоставить полный доступ. Женщина и два огромных члена:
один проникает спереди, другой сзади...
О, мой Бог. Что все это такое?
Я рассматриваю все вокруг и двигаюсь в направлении большого, цвета грецкого
ореха, стеклянного шкафа с красивыми предметами на полках. Я вижу резной мрамор и
нефрит, кристаллы, кожу и бархат.
И снова я задыхаюсь. Так много различных игрушек: я смотрю на большое